Путь небес. Преодолевая бурю

— Ты понимаешь, что натворил? — За гневом скрывалась боль, за болью — непонимание. — Хоть сейчас ты видишь это? Ты слепец или просто дурак?

Вокруг зашипело, включаясь, энергетическое оружие, и Торгун все же потянулся к рукояти силового меча. Он терял сознание, должен был нанести удар. Его ладонь сомкнулась, большой палец скользнул к шпеньку активации.

Миг спустя терранин с грохотом рухнул на палубу, распластался по ней с пульсирующей болью в висках. Поднявшись на колени, он сжал зубы и приготовился атаковать.

Но хан отступил, выключил свой клинок и уже отстегивал крепления шлема. Его свита тем временем сдерживала Саньясу и остальных, не давая им вмешаться.

Зрение Торгуна вновь обрело четкость, он по-прежнему крепко сжимал рукоять меча. Хан снял стальной шлем, и в этот момент терранин мог бы ударить снизу вверх.

Он увидел лицо Шибан-хана — по крайней мере часть его лица. Другую половину заменили синтекожа и металлические пластины. В одной глазнице находился железный имплантат, над краем горжета вздымался лес поршней и невральных связок. На остатках щеки сохранился талскарский шрам, изгибающийся меж стальных чешуй внахлест.

В последний раз Торгун смотрел Шибану в глаза на «Буре мечей», годы назад. С тех пор все поменялось: аугментации лишили черты хана симметричности, некогда открытое, приятное лицо застыло в вечном оскале.

Шибан неуклюже нагнулся под лязг брони, что отзывалась его движениям.

— Думал, я убью тебя? — холодно спросил хан. — У меня тоже есть приказы.

Торгун наконец выпустил силовой меч.

— И ты никогда их не оспаривал.

— Никогда.

Терранин смачно сплюнул кровь на палубу.

— Не думай, брат, что я буду о чем-то просить. Я пришел не по своему желанию, а потому что меня призвали.

— Мне безразличны твои желания, — отозвался Шибан. Его голос изменился сильнее всего — стал более жестким, и не только из-за имплантатов в горле. — Ни я, ни другие воины легиона не вправе сразить тебя. Но и прежнего почета ты не увидишь; в любом случае я позабочусь об этом. Всех вас назначат на самые позорные задания. Там, где стянется аркан и в бой вступит легион, не увидят ваших клинков. Если мы победим, то без вашей помощи — вы останетесь в тылу, в резерве вместе со смертными и неразумными.

Торгун смотрел на него, стиснув челюсти. Хотя в долгом изгнании он также получал раны, его лицо осталось целым, доспех работал по-прежнему. Он больше походил на легионера Белых Шрамов, чем Шибан.

— Если сделаешь так, значит, мы зря явились сюда, — сказал терранин.

— Вы будете служить, но не искупите вину. Искупления нет. Вас отправили умирать, но вы даже с этим не справились.

Хан снова выпрямился, оставив Торгуна стоять на одном колене. Развернувшись на пятках, Шибан зашагал к ждущему его челноку.

— Что, и все?! — закричал ему вслед терранин. — Ты просто хотел устроить тут представление?

Тахсир не остановился, его легионеры двинулись следом.

— Раньше ты посмеялся бы над этим! — не унимался Торгун. — Ты посмеялся бы над самой мыслью о подобном!

Чогориец продолжал идти. Двигатели челнока запустились вновь, площадку окутали густые клубы дыма.

— Ты мне не судья, Шибан-хан, хоть и осуждал меня с первой нашей встречи! Не ты пишешь законы легиона!

Тахсир на ходу надел шлем, прикрыв сморщенные рубцы на шее.

— Что с тобой сделали? — заорал Торгун, поднимаясь на ноги.

Только тогда хан остановился, словно хотел обернуться. Секунду он молчал.

— То же самое, что сделали со всеми нами, — тихо произнес Шибан, так и не оглянувшись.

Он двинулся дальше и вошел в десантный отсек. Рампа поднялась за ним, ускорители с грохотом ожили, и корабль взмыл над площадкой. Четко развернувшись, он ринулся в направлении выхода, к герметичным дверям.

Атаку на систему Эрелион возглавляло «Гордое сердце», вплотную за ним следовал остальной флот. Корабли поддерживали плотный строй, чтобы не блокировать соседям сектора обстрела носовых лэнсов. Рассредоточились только эскортные звездолеты на самых краях группировки, которые вели дальнее сканирование пустоты.

На них мгновенно обрушился шквал сигналов, которые перекрывались и смешивались между собой. Экипажи калибровали лучи авгуров, пытаясь разделить сотни целей.

Наблюдая за всем этим, Эйдолон ощутил дрожь, вызванную боевыми стимуляторами, начавшими действовать на его истерзанное тело. Лорд-командующий захромал туда-сюда по тронному возвышению, взбудораженный, словно гончая на сворке.

— Не молчать! — прорычал он. — Докладывать обо всем!

Магистр дозора не могла повернуться к нему от консоли, так как уже три месяца была подключена напрямую. В ее глазницы уходили кабели, по которым информация из сенсорных модулей флагмана поступала в одурманенный наркотиками мозг.

— Множество крупных боевых кораблей, — неестественно ровным тоном сообщила женщина. — Они движутся, господин, отходят курсом один-девяносто-тридцать. Мы перекрываем им вектор подхода к точке Мандевилля.