Путь розы. Внутри цветочного бизнеса. Как выводят и продают цветы, которые не сумела создать природа

Однако скромная инфраструктура – это одно, а процветающая экономика – совершенно другое. Близлежащий городок Отавало живет туризмом. Яркий рынок снабжает гостей Эквадора ковриками, шалями, деревянными фигурками и тысячами соломенных панам, которые, несмотря на название, сделаны отнюдь не в Панаме. Позвольте улучить минутку и опровергнуть слухи о шляпах и Эквадоре. То, что в Штатах называют панамой (летней соломенной шляпой), всегда было родом из Эквадора. Эквадорские продавцы охотно расскажут туристам, что данный вид головного убора получил свое название из-за фотографии Тедди Рузвельта, сделанной во время сооружения Панамского канала, где он красуется в подобной шляпе. На самом деле в «New York Times» упоминания о «панамской шляпе» встречаются с 1851 года, а статья в[49] «Times», датированная 2 сентября 1900 года, уточняет, что Панама служила центральной оптовой базой для торговли этими головными уборами, откуда и пошло название. Не считая отелей и ресторанов, самому Каямбе нечего предложить туристам, кроме соломенных шляп и безделушек. Я была удивлена, что, в отличие от Голландии, в Эквадоре нет каких-либо достопримечательностей, связанных с цветочной торговлей: ни туристического центра, ни экскурсий, ни даже цветочного рынка.

Что станет с местной экономикой без туризма? В большинстве деревень есть небольшие продуктовые магазины, автомастерские и крохотные ресторанчики размером с гостиную, где подают домашние супы и остальные «platos típicos» («традиционные блюда»). Здесь нет торговых центров, офисов, заводов. Мне пришлось признать, что описание, данное цветоводами сельской жизни вне Кито, недалеко от истины: у семьи, которая как-то сводит концы с концами, обычно есть небольшой огород, коза и несколько куриц, бродящих по двору. В редких случаях – еще видавшая виды машина, припаркованная неподалеку. Весьма скудное существование. От работы на цветочной ферме, невзирая на все ее недостатки, было бы нелегко отказаться.

В этой сельской местности, усеянной точечками крохотных домишек, стоящих на пересечении разбитых дорог, по обочинам которых растут редкие деревца, теплицы представляют собой грандиозное зрелище. Их длинные блестящие корпуса, отражающие яркое эквадорское солнце, составлены наподобие пазла и доминируют над местным пейзажем, заполняя собой весь склон. Теплицы выглядят новыми, совершенными и абсолютно чужими, будто их занесло в сельскую местность откуда-то из другого мира – как, собственно, оно и было.

Я уже знала, что не стоит ожидать увидеть ферму, вокруг которой раскинулось поле голубых и желтых цветов. Мало какие цветы в Эквадоре выращивают на улице, несмотря на то что температура круглый год около двадцати градусов, а солнце встает и заходит в одно и то же время. Гипсофилы, дельфиниум и кое-какая зелень для букетов могут расти в полях, но розам необходима защита от ветра и дождя. Кроме того, теплицы, которые в большинстве своем являются самыми простыми – арочными, со стенами из пластиковой пленки, а не стекла, – ограждают растения от насекомых-вредителей и сорняков, а окружающую среду – от пестицидов и противогрибковых препаратов.

До цветочных хозяйств мы добирались по узким грязным дорогам, вдоль которых были высажены быстрорастущие эвкалипты для защиты от ветра и любопытных глаз. Периодически, в зависимости от времени суток, нам приходилось вставать на обочину и ждать, пропуская автобусы с рабочими, которые выезжали или заезжали на ферму. Иногда мы останавливались, чтобы пропустить коз, переходящих дорогу: их выпасают вокруг теплиц для уничтожения там сорняков, чьи семена могут перелетать заборы.

Каждый визит начинался одинаково. В воротах нас встречал владелец или менеджер хозяйства вместе с группой сотрудников, отвечающих за каждый этап производства: выращивание, сбор, упаковку, борьбу с вредителями и так далее. Мужчины (среди них не было ни одной женщины) были одеты в хрустящие, застегнутые на все пуговицы рубашки с логотипом компании. Как правило, все они были эквадорцами, за исключением нескольких колумбийцев. Среди владельцев встретилась пара немцев и голландцев. Нас вели на экскурсию по производству, а затем в офис, где молодые девушки, работающие в администрации, предлагали напитки и печенье. На прощанье нам дарили розы, бейсболку или блокнот с логотипом компании. С самого начала было понятно, что экскурсии сделаны так, чтобы произвести впечатление. Цветоводы не знали заранее, кто к ним приедет, и я видела, как они на глазок пытаются отделить солидных клиентов от обычных зевак. Кроме меня, в нашей группе были редактор журнала для американских флористов, голландский оптовик, розничный флорист, брокер, торгующий цветами из своего офиса в Боготе, и несколько латиноамериканских оптовиков.