Путь Тесея

– Выслушай меня внимательно, женщина. Я позволяю тебе забрать из логова Перифета имущество и деньги в количестве… Да, чтобы покрыть твои убытки. Но с одним условием: ты должна будешь возвратиться сюда и кое-что мне рассказать. Можешь идти.

Омфала поклонилась и убежала, замелькала розовыми пятками. Тесей отметил, что со спины и на бегу она выглядит куда лучше. Да и на хитоне сзади пятен поменьше. Он вернулся на своё лежбище, но сон не возвращался. Вначале царевич разобрал и принялся оценивать своё поведение. Вроде бы правильно поступил. Проявил себя мужем не жадным, это раз. Сумел не показать шлюшке своего испуга перед нею, это два. Он и робость свою тогда оправдывал. Если пацану не страшна окованная медью дубинка в деснице лесного силача, а грязной девки он побаивается, то это ещё не значит, что трусишка. И он вовсе не боится каких-то баснословных стыдных болезней, коими пугал старина Коннид – тоже мне Асклепий нашёлся! Противна и страшна эта новая для него, неизведанная область отношений, столь привлекательная для взрослых – однако почему тогда они стыдятся её и высмеивают при каждом удобном случае? Если и ему суждено присоединиться к постыдным конвульсиям, что ж, так и будет. Но разве не имеет он права выбрать, с кем? А ему судьба подсовывает это потасканное страшилище. Вот если бы Омфала оказалась точной копией Амфитриты – наивной, милой, приятно грудастой и такой чистенькой! Но это, наверное, грех – мечтать о соитии с земной копией богини, жены своего божественного отца. И чтобы отвратить удар молнии гневливого Зевса, принялся Тесей гадать, вернётся ли в бухту шлюшка: ведь ей ничто не может помешать просто спрятаться вместе со своим бедным сокровищем в роще и переждать, пока он уйдёт… Уплывёт на колеснице, влекомой по волнам четырьмя гиппокампами, стоя рядом с загадочно улыбающейся Амфитритой…

– Эй, благородный юноша! Ты снова заснул? Вставай, я принесла хорошую новость. И пойдём со мной, если не желаешь на свою голову неприятностей. Там возчики, оттаскивая тушу Перифета с колеи, прокляли тебя и пожелали тебе невзгод на тысячу лет вперёд, в Аиде тоже.

– Бедствия в Аиде подождут, – пробормотал он. Закутался в гиматий, обмотал волгким хитоном плечи, подпоясался, пристроил к поясу меч и дубинку, поднял с травы свой узелок. – Куда зовёшь?

– Да куда ж ещё, как не в свой лесной дворец, хе-хе… – показала Омфала остаток зубов. – Зову тебя добычу делить.

Они пересекли дорогу, и шлюшка вывела царевича на тропку в миртовой роще. Вскоре показался холм, густо заросший кустарником. Омфала отставила в сторону щиток, сплетённый из засохших ветвей, открывая лаз в пещеру. На коленках заползла внутрь, потом высунула из дыры голову:

– Эй, благородный юноша, входи, не бойся!

Не бойся? Было бы чего бояться… И вот Тесей уже в пещерке. Свет попадал сюда только через вход, но глаза быстро привыкли, и он рассмотрел, что хозяйка сидит на ложе, выстланном из ветвей и покрытом выцветшим ковром и похлопывает ладонью по ковру, предлагая сесть рядом. Слишком широкий для одной, настил занимал половину пещеры. У противоположной стены приткнулся грубо сколоченный низкий столик. На кривой земляной, в космах паутины и древесных корнях, стене что-то блеснуло.

– О! Так ты владеешь зеркалом? – изумился Тесей.

– Да, остаток прежней роскоши. В него можно увидеть занятные вещи, без зеркала такое не разглядишь… А ты, благородный юноша, не желаешь ли посмотреться?

Тесей помотал головой. Сызмальства не доверял он зеркалам. Запустишь глаза в полированную бронзу – и вдруг не увидишь там себя? Или увидишь, что за твоей спиной кривляется злой демон? А если зеркала – это окна в иной мир, есть ли смысл заглядывать в него, не познав толком этот и не прославившись в нём?

Тем временем Омфала сунула руку за пазуху и высыпала на стол кучку серебряной и золотой мелочи. Женские украшения, в основном: шпильки для волос, цепочки на шею, браслет. Несколько монет, драхмы и статир. Ещё фибулы. Скользнув взглядом по наследству Перифета, царевич выпрямил спину и свысока усмехнулся.

Омфала предложила торопливо:

– Вот, выбирай, щедрый юноша, что понравится тебе. Я возьму остаток.

– Женщина, я бился с разбойником не за добычу, – искренне, хоть и немножко, больше перед самим собой красуясь, пояснил Тесей. – Я бы унизил себя, если бы позарился на часть этих цацок. Перифет снимал их со своих жертв, и надо бы, если по справедливости, вернуть всё родственникам убитых.

– Да где их найдёшь теперь, тех родичей?!

– Согласен, женщина, теперь это трудно. Я не рассердился на тебя, когда ты перепрятала часть найденного в жилье Перифета, потому что сам предназначил всё тебе. Забирай и это. Но как я и предупреждал, кое-что для меня тебе придётся сделать.

Она потупилась.

– Прости меня, благородный юноша, но такая удача, клянусь Афродитой, случается только раз в жизни! Я и соблазнилась… И вот ведь какая беда. Я не смогу должным образом отблагодарить тебе, по-женски то есть. Сегодня первый день моей ежемесячной болезни. И в доме нету ни капли вина, а я не догадалась стащить у Перифета початую амфору.