Путь в небо. За чертой инстинкта

Как-то над Залазной (к тому времени и Трапезников, и омутнинские воздухоплаватели уже познакомились друг с другом) испытывали новую модель самолёта. Пилотировал Николай Вассанов. Он удачно взлетел. Набрал высоту, сделал несколько больших кругов. Всё шло прекрасно. Внизу ликовали без меры. Израненный, но счастливый Саулов, отбросив в сторону ставшие уже родными костыли, прыгал от радости на одной ноге, как обычно размахивая над головой рукой с поднятым большим пальцем, – жест высшей оценки происходящего и выражающий самые светлые эмоции. А когда пилот пошёл на посадку, самолёт вдруг резко завалился набок, вошёл в короткое пикирование и камнем рухнул на землю. В этой ситуации ему нужен был один мощный рывок двигателя, резкое увеличение винтовой тяги для выхода из неожиданного пикирования. Но хиленький мотоциклетный мотор на такое не был способен. И только что парящая в небе, послушная воле человека двукрылая машина рухнула безжизненной массой вниз. Бесшабашный и всегда весёлый Колюха Вассанов, несколькими минутами ранее уверенно садящийся в самолёт, лежал теперь перед своими друзьями-соратниками в нелепой позе, переломанный и окровавленный. Мучительно умирал, а они толпой рыдали над ним, не в силах хоть чем-то помочь, что-то изменить в жёстокой логике бытия и стремлении нарушить испокон веков заложенный ход жизни двуногого нелетающего существа.

– Эх, – сокрушался потом Трапезников, – ему бы движок хороший. И вышел бы, вышел бы, ей-богу… Ну почему в отечестве нашем не выпускают моторов для самодельных мини-самолётов?! Продай мне хороший мотор, материалы для конструкции да дай почитать что-нибудь – да я самый лучший, самый сильный, самый безопасный в мире самолёт построю!

Сам он бился раз шесть. Пока не смертельно.

– Да нет, ничего страшного, – с явным пренебрежением к собственной персоне вспоминал он эти случаи. – Ну, отлежишься маленько, кости срастутся. Машину соберёшь заново, и – вперёд!

Самодеятельные омутнинские авиастроители доверились одному из журналистов, Николаю Варсегову из «Комсомольской правды», от которого я узнал эту историю, и он был допущен на их секретную авиабазу. Увидел там журналист деревянные полуразвалившиеся постройки, принадлежавшие некогда какой-то организации, а сейчас – опять же подпольно – занятые ими и превращённые в маленький самолётный заводик. В немыслимо холодном, неосвещённом помещении стояло несколько весьма непохожих один на другой самолётов.

– Обратите внимание, – гордо говорил один из умельцев, ласково проводя рукой по фюзеляжу почти готовой машины, – мотор свой, а всё остальное – краденое. Да-а! Куда деться – по-честному ничего не достать. Приезжаешь, например, на фанерную фабрику, идёшь к большому начальнику, мол, дядя, выпиши метра три фанеры, любые деньги по счёту заплатим! А он в ответ: «Что ты, что ты! У меня каждый квадратный сантиметр на учёте (у самого же вся дача этой фанерой обшита). Ни-и, ребята, и думать не могите». Ну, идёшь тогда в гастроном за бутылкой, потом – к барыгам на пилораму… и вывози хоть машиной фанеру эту. Так-то.

– Я тут тоже недавно кусочек нержавейки в своей шараге стырил, – подхватил другой. – Ой, что тут началось! Штраф, общественное порицание. Срочный выпуск «молнии», дескать, несун на производстве. Охраннику – чуть ли не орден на впалую грудь… А где, говорю, взять-то, если мне для дела надо? Иди, говорят, на свалку – там этакого добра тонны пропадают.

– Когда Колюха-то разбился, ну, думали, всё! Непременно заарестуют, – вспомнил Саулов. – Такое завертелось! Начали таскать всех, а у меня, как назло, нога сломана была. Весь в гипсе – я перед этим тоже здорово разбился. Долго потом скрывались, прятались – кто где мог…

И после некоторой паузы, закончил он со вздохом:

– А ведь лятать-то надо…

Боже мой, в конце второго тысячелетия от Рождества Христова, когда мир раскрыл уже тайны атома, как у себя дома освоился в небе, вышел в ближний космос, высадился на Луну… Тут, в глуши России малограмотные мужики с нуля, без какой-либо технической и теоретической помощи упорно торят свой путь в небо! Золотые мои мужики, ненаглядные! Как я счастлив, что вы есть, соотечественники мои! И не для славы, не для денег, презирая боль и смерть, осуждения и суровые санкции, не расстаётесь с сердечной мечтой земного существа – заветной мечтой о полёте. И летаете! Отдавая порой за это счастье саму жизнь. Ибо пока жив в человеке такой огонь, пока есть на Земле такие люди, человечество не погибнет и будет двигаться вперёд, к совершенству. Низкий вам поклон за это.