Путь варга: Хищные пастыри. Книга 1

Я уже готовилась ломануться знакомиться, потому что ноги малость отдохнули. Но тут притормозила в положении «полувстала». И так и поймала в лоб финальный вопрос.

— Умеешь быстро бегать?

— Это уж будьте спокойны! — гаркнула я радостно. — От меня ещё никто не ушёл!

Арделл ещё что-то вздохнула, кажись. Видимо, прозревая, что в питомнике со мной будет вполне себе весело. Это она правильно: не люблю скучищу.

Следопытка Мел из веселухи исключается. Видок у неё такой, будто она и в колыбельке матушке не улыбалась.

— Ну? — кидает она, когда я её отыскиваю в вольере у керберихи, которую резал Нэйш. Кербериха постанывает и поскуливает. Под пропитанными зельями бинтами на месте левой задней лапы виднеется культя. А Хмурая Личность Мел выслушивает, как я поясняю — так и так, мол, теперь я вроде как «язык» и буду у неё проходить какое-то там обучение.

На физиономии у неё такое отвращение, будто я последние лет пять хожу за ней по пятам и целенаправленно гажу. Это здорово сбивает с толку, так что я только минут через пять вспоминаю, что не представилась.

— А, да. Я Кани. В смысле, Кани Тривири. Люто рада знако…

Следопытка фыркает и вылетает из загона. Меряет меня мрачным взглядом.

— Дочка Пухлика, да?

Этой-то кто натрепал — Нэйш или Гриз? Решаю прикинуться совсем тупенькой:

— Какой-такой Пухлик?

Мел закатывает глаза так, будто очевиднее ничего в Кайетте не бывает. С Рифов трудно бежать. Хромого Министра ненавидит его жёнушка. Кани Тривири — дочь Лайла Гроски.

— Да вы даже кряхтите одинаково!

Это чтобы меня добить. Добить почти получается, но я ещё пытаюсь:

— Тут такое дело. В общем, он пока не знает. Я вроде как не говорила, кто я — и можно попросить тебя ему пока тоже не говор…

— Мантикоры печёнка, да плевать мне, кому ты родня! Завтра сюда с рассветом. Волосы подобрать, чтоб не лезли, никаких лишних побрякушек, перчатки на складе возьмёшь, куртки там же. Будешь шататься тут одна — руки в клетки не совать…

Следопытка ещё что-то несёт насчёт правил, только я-то вообще не слушаю всё, что похоже на инструкции «Как не свихнуть себе шею». Особенно если их ещё сообщают таким тоном. Но я киваю — мне не жалко. Интересно, если подложить к плотоядным какую-нибудь здоровущую кость и запричитать, что это вольерному не повезло…

Обратно к «Ковчежцу» бреду вся в Глубоких Раздумьях. Не только придумываю розыгрыши, хотя и это тоже немножко. Печалюсь насчёт самого крутецкого. Какая тайна, если получается, что тут все уже знают?

Даже нойя несётся ко мне с великой многозначительностью на лице. Сейчас начнёт мне сообщать, кто я есть.

— Сладенькая, где же ты пропадаешь? Ай-яй, всюду тебя ищу — надо заселиться, всё тебе показать, зелья выдать, напоить чаем, да-да-да? Не смущайся, Лайл просил позаботиться о тебе, и я точно знаю — почему…

— Валяйте, начинайте тоже: «Я знаю, что ты дочь Лайла Гроски»…

— А у Лайла есть дочь? — она вскидывает брови и озадаченно стучит пальцем по носу. — А, да-да-да, он как-то что-то говорил мне, да я позабыла… Нет, он сказал, что ты мне понравишься — нойя любят огонь, красавица, и любят огненных людей! Почему же он не сказал, что ты ему дочь? О, он не знает, не так ли? Тайны нойя тоже любят — пойдём, пойдём, попробуешь моего имбирного печенья и расскажешь всё-всё…

Сдаётся мне, этот чокнутый «Ковчежец» с его ушибленными на разные вкусы обитателями кто-то в небесах придумал прямо-таки для меня.

ТРОПЫ ВЕСНЫ. Пролог

'…и берегитесь, ибо Время Соков — опасное время,

когда прирастает не только добро,

но и зло, и обнажаются тайные страсти, что

прежде таились подо льдом…'

Королева Трозольдиа. «Поучение юным»

ГРИЗЕЛЬДА АРДЕЛЛ

Весна — время тепла и соков. Шелеста возрождённой листвы. Одуряющих ароматов. Птичий трелей. Песен и игр.

Прощаний.

Гриз Арделл прощается по вечерам. Перед уходом на ночные дежурства.

Отпускает одного за другим тех, кому повезло.

Трёхглавый кербер, ослабевший после капкана. Шумная и говорливая гарпия-бескрылка Болтуша. Мелкая грифониха Рози, отбившаяся от стаи и угодившая в ловушку по любопытству.

Она уводит их по тропам весны.

Зелёные тропы теплы и пахнут остро и дурманно, — пряным весельем, свободой от оков зимы.

И звери внемлют зову весенних троп. Волнуются и поглядывают на Гриз Арделл, которая тихо ступает рядом.

Она не умеет петь так, как Аманда. Но внутри зверей она умеет петь очень хорошо.

Огромная стимфа с тихо звенящими сияющими перьями. Три порыкивающих игольчатых волка из одного помёта. Заболевший медовый алапард, купленный на ярмарке. Во всех она вливает песнь прощания, ступая рядом с ними по вечерам.

В песне расстилаются луга, воздвигаются горы и холмы, и льются реки, и поднимаются леса и рощи. Песня уводит вглубь королевского питомника — и просит идти дальше, туда, куда позовёт весна.

«Иди на север, к душистым долинам Элейса», — шепчет песня бронзовому единорогу Алатерну. Того на ярмарку привёл жестокий хозяин.