Путь за семь городов (СИ)

— Истинная красота Ландоэн спрятана дальше. Вряд ли удастся побывать там так просто. Это — бедные кварталы, а там живет цвет города, и дома там прекрасны, и вокруг них цветут сады.

— Бедные кварталы? — Тимони оглянулся, в недоумении вскинув брови. — Что такое бедные?

Айкен пожала плечами, объяснить то, к чему она привыкла с детства, оказалось непростой задачей.

— Бедный — тот, у кого мало тингов, — пояснила она, вовсе не уверенная в том, что так станет понятнее. — У богатых, у знатных, тингов всегда много, — она совсем растерялась и опустила голову. Нечеловеческая усталость мешала как следует задуматься, а раньше она никогда не пыталась осмыслить это.

— Почему у всех разное количество тингов? — поинтересовался Марафел. Он мог понять, почему кто-то владеет магией, а кому-то она не дана, но отчего у всех разное количество чего-то, казалось ему странным. Почему те, у кого тингов больше, не желают поделиться с другими? Почему и зачем здесь вообще появились тинги? На Летинайте ничего похожего никому не понадобилось, но в самом маленьком поселении дома были много красивее.

И снова Айкен пришлось пожимать плечами.

— Тинги получают те, кто работает.

Марафел указал на пару мужчин, одежда которых была испачкана, а местами и прохудилась. Они копали ров у дороги.

— Эти богаты?

Айкен лишь покачала головой. Тимони повернулся к ней и отметил:

— Труд их так тяжел, что требует соответствующей оплаты, почему же они не живут в тех прекрасных кварталах, в домах, окруженных садами?

На это Айкен нечего было возразить. Некоторое время путники ехали в тишине — Айкен подавленно молчала, а Марафел старался найти логическую связь между всем, что узнал. Пауза затянулась бы еще сильнее, если бы Тимони не заявил:

— У этой системы богатства и бедности на редкость глупое устройство.

— Она несправедлива, — добавил Марафел, ожидая, что Тимони ответит ему резко, но тот лишь кивнул.

Вряд ли его на самом деле волновала несправедливость, но загадка, кажется, показалась ему достаточно занимательной.

— Богиня вознаградит всех по заслугам, в высшей степени справедливо, — прошептала Айкен, только тут Марафел не выдержал:

— Как насчет обычной справедливости? Такой у вас не существует?

— Кто позволил богине судить? У нас обходятся без божественного суда, но нет ни богатых, ни бедных, — хмыкнул Тимони. — Кажется, что и здесь подобный порядок многие приняли бы с радостью. Что бы тогда сделала богиня?

Айкен не стала прислушиваться к ереси, углубившись в молитвы. Тимони провоцировал ее, и самое время было вспомнить, что он идет против воли богини каждый раз, когда взывает к магической силе. Марафел же вспомнил Летинайт, и Ландоэн словно поблек — сравнения он не выдерживал.

Тимони, убедившись, что продолжения разговора не будет, принялся выглядывать по сторонам какие-то знаки, которые были ведомы ему одному. Он все еще не сумел уложить в голове все знания, которые успел получить, так что на самом деле ему приходилось непросто.

Немного успокоившись, Айкен вспомнила, что хотела покинуть Марафела и Тимони, сбежать в Ландоэн. Несмотря на то, что от одной мысли сердце тревожно заныло, она была готова вырвать все появившиеся чувства с корнем, остаться здесь и жить по-новому, забыв о прошлом.

Когда-то Ландоэн был пределом ее мечтаний, а теперь за ним чудились залитые солнцем поля, принадлежащие совсем другому миру. Она закрывала глаза, и ей виделись летние грозы и осенние туманы. Она верила, что там прекрасен каждый миг, а оттого заранее тосковала.

И все же, какой бы сладкой ни была новая мечта, Айкен успела представить, как на следующее утро Марафел и Тимони покидают Ландоэн без нее.

***

Когда на глаза Тимони попался трактир, он не сразу решил повернуть к нему. Сначала он присмотрелся к вывеске, но яркая когда-то надпись превратилась в размытое пятно, затем он заметил, что во дворе стоит конюшня. Ослабив путы заклинания, отчего окружившая его коконом энергия рассеялась, Тимони направил коня туда.

С каждым мгновением его собственные силы утекали, да так быстро, что потемнело в глазах, вот только он уже не сумел бы подновить заклинание. Оказалось, что магический запас он почти истощил.

Сжав зубы от усилия, он медленно спешился, а когда подбежал мальчишка, кинул ему тинг и велел присмотреть за лошадьми.

— Пойдем, — кивнул он спутникам. Каждый шаг давался с трудом, но он не подал вида и даже сумел договориться о ночлеге.

Что ж, это хороший урок на будущее, и Тимони накрепко запомнил его.

***

Ночь плескалась за окнами, и Марафел тщетно пытался рассмотреть в опустившейся на город тьме хоть что-то. Окно отражала его бледное лицо и только. Конечно, можно было погасить свечи — три огарка в маленьком медном подсвечнике на столе, чтобы ночь отступила, открылась ему, но на трепещущие огоньки неотрывно смотрел Тимони.

Он выглядел странно. Порой Марафелу казалось, что еще немного — и он впадет в беспамятство. Тогда хотелось подойти ближе, предложить помощь, но не успевал Марафел сказать даже слова, как Тимони резко вскидывал голову, находил его взглядом и произносил тихим страшным голосом:

— Нет.