Путь за семь городов (СИ)

— Да, — кивнула Айкен. — Здесь что-то случилось, но что-то… — она задумалась, — не плохое?

— И не хорошее, — добавил Марафел.

Тимони хмыкнул, отпил из кубка и заметил:

— Сдается мне, что это только начало. Что-то еще произойдет, причем сегодня же вечером. И слуги Императора будут в этом замешаны.

Айкен поперхнулась и опустила глаза. Слуги Императора… Вот уж действительно, если что и произойдет — то отнюдь не хорошее.

— Верховная жрица, нареченная таковой самой богиней, отправилась в ратушу говорить со слугами Императора, — в трактир вбежал мальчишка лет десяти. Он запыхался, и кто-то торопливо подал ему кружку.

— Сам это видел? — поинтересовалась девушка из-за стойки.

— Сам! — подтвердил тот. — Страшно! Вдруг слуги Императора не поверят в богиню? Тогда кара падет на наш город, ведь мы не сумели донести ее волю, на слуг Императора — за неверие, на каждого из нас…

— А потом покарает нас и сам Император, — ввернул кто-то из посетителей.

Тимони внимательно вслушивался. Он хотел понять, что произошло в городе. Марафел отчего-то закрыл лицо ладонями, а Айкен непонимающе поглядывала то на одного, то на другого.

— Что мы можем, малыш? — спросила тем временем какая-то старуха. — Мы видели богиню — светлую и добрую, как в тех легендах, о которых не принято рассказывать. Никогда не думала, что она окажется именно такой! Мы видели ее спутницу, Привратницу. Она совсем как те статуи, что у врат в наш храм. Но что мы можем сделать? Богиня ушла, ушла снова, нам остается только хранить верность ей в своем сердце.

— Нужно идти к ратуше, — выкрикнул мужчина, темноволосый, с мечом у пояса. — Мы должны подтвердить рассказ жрицы. Мы должны свидетельствовать.

— Мы? — кто-то хмыкнул. — Сколько нас будет там?

— Соберем весь город, — загорелся мальчик. — Нас ведь много! Жрица отправилась в ратушу, она приказала нам — мальчишкам — рассказать об этом каждому. Соберем всех!

— Весь город?

Тимони качнул головой.

— Нам стоит взглянуть на храм, — отметил он.

— С чего бы? — Марафел отнял руки от лица.

— Хочу посмотреть на статуи, — Тимони отставил почти полную тарелку.

— Ты что-то знаешь? — Айкен склонила голову.

— Нет, — Тимони отломил кусок белого хлеба, свежего, еще теплого, и с удовольствием впился в него зубами.

Айкен посмотрела на Марафела и пожала плечами.

— Магов вообще бывает трудно понять, — заметил Марафел вскользь.

***

Ратуша находилась неподалеку от храма, поэтому, когда они все же отправились смотреть на статуи, многие горожане шли в том же направлении.

Тимони всю дорогу молчал, Айкен и Марафел держались за руки, словно испуганные дети.

Даже сейчас в городе разливалась тишина, наполняемая лишь шорохом шагов. Тимони это совсем не нравилось. Лучше бы люди кричали! Тихое, спокойное, но непрекращающееся движение напоминала мгновения перед тем, как обрушивается буря.

Храм вырос внезапно — здания расступились и выпустили его вперед. Горожане шли мимо, и Тимони пришлось подобраться к вратам вплотную, а не то толпа продолжала бы нести его к ратуше. В последнее мгновение Тимони с трудом вытащил из нее Марафела и Айкен.

Они замерли прямо напротив статуй, что печально взирали на идущих мимо. Марафел, запрокинув голову, едва не вскрикнул, узнавая одинаковые черты их лиц.

— Это Каталин! — вырвалось у него. — Как это возможно?

— Странно, — Тимони не скрывал удивления. — Весьма странно.

— Кто такая Каталин? — Айкен рассматривала статуи Привратниц с благоговением. Их редко ставили в храмах, но черты лица она узнавала по тем описаниям, что давали жрецы.

Тимони качнул головой и увлек Марафела и Айкен вслед за теми, кто шел к ратуше.

Загадка, которую он хотел отгадать, таилась во всем, что происходило.

Он вспомнил слова старухи, что не раз повторила в ночь своей смерти:

— Придет она, светла лицом и чиста сердцем. Погубит Императора. Но я-то знаю, одной ей не справиться. Ты сильный мальчик, помоги исполнению пророчества. О нем рассказала мне сестра Императора. Помоги… Ты сможешь. Ты отомстишь за тех, кто погиб, за тех, кто еще погибнет, пока доберешься в столицу. Ты отомстишь. И тогда…

— И тогда все здесь обретут счастье, — задумчиво повторил он последние слова старухи вслух. Марафел взглянул на него непонимающе.

Тимони покачал головой.

Айкен вдруг замерла, глаза ее наполнились слезами. Наперерез людскому потоку к ней шел мужчина, длинные темные волосы которого были стянуты на затылке кожаным ремешком, а зеленые глаза казались необычайно серьезными. Одетый просто, на руках он держал темноволосую девочку полутора лет, а та заинтересованно рассматривала людей.

— Тен? — переспросила Айкен, когда мужчина приблизился.

— Айкен, — он мягко улыбнулся. — Как давно не видел тебя.

— Как супруга? — Айкен так сжала пальцы Тимони, что он посмотрел с осуждением, но ничего не сказал.

— Лиа умерла, когда появилась на свет Сэйриан, — печаль в глазах Тена казалась Айкен холодным морем, но сердце молчало — ни боли, ни страсти.

— Мы все теряем близких, — кивнула она. — Моя бабушка тоже покинула этот мир. Не плачь по ним, наши слезы вряд ли им помогут. Живи ради своих детей.