Читаем Путешествие полностью

А что касается города, то он настолько соответствует жизни бедуинов, насколько им чужда городская жизнь: в нем нет защитных стен и искусно построенных домов, которые украшали бы его. Он возвышается посреди пустыни, как талисман, охраняющий ее равнины, и наряду с этим имеет все городские удобства. Он имеет две мечети: одну древнюю и одну новую. Древняя расположена в месте, обильном источниками, и перед нею бьет ключом родник, кроме тех двух источников, о которых мы уже упоминали. Эта мечеть относится к сооружениям Омара ибн Абд ал-Азиза — да будет доволен им Аллах! Она носит печать ветхости и находится накануне разрушения. Другая мечеть находится внутри города, и в ней жители совершают пятничную молитву. День, проведенный здесь, доставил нам такое удовольствие, подобного которому мы не имели в течение всего нашего путешествия.

На заходе солнца в субботу 5 раби (I), то есть 16 июня, мы вышли оттуда, стремясь в ночном мраке и прохладе избежать жары дневного перехода, ибо между этим городом и Харраном два дня пути по безлюдной местности. Наше движение длилось до утра; затем мы остановились в пустыне около колодца и немного отдохнули. Затем, утром в воскресенье, мы покинули лагерь и двигались, а около полудня остановились у колодца в месте, где находится крепкая башня и древние развалины, называемые Бурдж Хавва. Здесь мы провели ночь и затем, после часового сна, отправились и, двигаясь до утра, достигли города Харрана на восходе солнца в понедельник 7 раби, а это 18 июня. Хвала Аллаху, который сделал все это легким для нас!

Описание города Харрана[319]— да хранит его Аллах!

Это — город, в котором нет красоты, нет тени, в прохладе которой можно было бы укрыться. Его название происходит от его климата; вода здесь не бывает прохладной и зной не переставая палит площади и все уголки /245/ этого города. В нем нельзя найти отдыха; дышать здесь тяжело. Город раскинулся на голом месте, посреди пустыни; он лишен всякого городского блеска, и его улицы ничем не украшены. Но сохрани боже! Для славы и достоинств города достаточно его прошлого, ибо он восходит к отцу нашему Ибрахиму — да благословит его Аллах и приветствует!

Благословенное памятное место, связанное с ним, расположено примерно в трех фарсахах к югу от города; там находится источник проточной воды. Оно служило ему с Сарой — да благословит их Аллах! — убежищем и благочестивой молельней. Поэтому Аллах сделал этот город местом пребывания благочестивых аскетов, пристанищем бродячих отшельников, отрешившихся от мира. Мы встретили среди них шейха Абу-л-Ба-раката Хийана ибн Абд ал-Азиза напротив мечети, которая носит его имя и где он живет в молельне, которую он возвел у ее киблы. С другой стороны к ней примыкает молельня его сына Омара, который живет здесь постоянно, следуя пути своего отца и не сбиваясь с него; он сохранил привычки, которые я знаю еще по Ахзаму[320].

Мы были допущены к шейху, которому было более восьмидесяти лет; он пожал нам руку и произнес молитву за нас, а затем попросил нас пройти к его сыну Омару. Мы зашли к нему и встретились с ним; он помолился за нас. Затем мы простились с ними обоими и ушли счастливыми от встречи с этими двумя людьми, принадлежащими к иному миру.

Мы побывали также в древней молельне отшельника, шейха Саламы, и нашли в нем подвижника, единственного в своем роде. Он вознес за нас молитву и задавал нам вопросы, затем мы простились и покинули его. А в городе есть другой Салама, которого называют Обнаженная Голова, ибо он не покрывает головы из смирения перед Аллахом всемогущим и великим, откуда и его прозвание. Когда мы прибыли в его жилище, то узнали, что он отправился странствовать в пустыню.

В этом краю много превосходных людей, и его жители — сунниты, равные в обращении и дружелюбные по отношению к чужеземцам, сострадательные к беднякам. Жители этих краев, от Мосула до Дийар Бакра и от Дийар Бакра до Сирии, также приветливы к иностранцам и великодушны к нищим и жителям деревень. И бедняки не нуждаются здесь в пропитании. В этом отношении здесь царит трогательное великодушие, /246/ и поведение жителей этих краев поистине восхитительно, да даст им Аллах извлечь из этого выгоду!

А что касается отшельников, аскетов и благочестивых странников в горах, то их слишком много, чтобы определить их число. Да позволит Аллах мусульманам извлечь выгоду из их благословения и праведных молитв, по своей милости и щедрости!

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Железной империи
История Железной империи

В книге впервые публикуется русский перевод маньчжурского варианта династийной хроники «Ляо ши» — «Дайляо гуруни судури» — результат многолетней работы специальной комиссии при дворе последнего государя монгольской династии Юань Тогон-Темура. «История Великой империи Ляо» — фундаментальный источник по средневековой истории народов Дальнего Востока, Центральной и Средней Азии, который перевела и снабдила комментариями Л. В. Тюрюмина. Это более чем трехвековое (307 лет) жизнеописание четырнадцати киданьских ханов, начиная с «высочайшего» Тайцзу династии Великая Ляо и до последнего представителя поколения Елюй Даши династии Западная Ляо. Издание включает также историко-культурные очерки «Западные кидани» и «Краткий очерк истории изучения киданей» Г. Г. Пикова и В. Е. Ларичева. Не менее интересную часть тома составляют впервые публикуемые труды русских востоковедов XIX в. — М. Н. Суровцова и М. Д. Храповицкого, а также посвященные им биографический очерк Г. Г. Пикова. «О владычестве киданей в Средней Азии» М. Н. Суровцова — это первое в русском востоковедении монографическое исследование по истории киданей. «Записки о народе Ляо» М. Д. Храповицкого освещают основополагающие и дискуссионные вопросы ранней истории киданей.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Древневосточная литература
Манъёсю
Манъёсю

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

Антология , Поэтическая антология

Древневосточная литература / Древние книги
Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги
Сказание о Юэ Фэе. Том 2
Сказание о Юэ Фэе. Том 2

Роман о национальном герое Китая эпохи Сун (X–XIII вв.) Юэ Фэе. Автор произведения — Цянь Цай, живший в конце XVII — начале XVIII века, проанализировал все предшествующие сказания о полководце-патриоте и объединил их в одно повествование. Юэ Фэй родился в бедной семье, но судьба сложилась так, что благодаря своим талантам он сумел получить воинское образование и возглавить освободительную армию, а благодаря душевным качествам — благородству, верности, любви к людям — стать героем, известным и уважаемым в народе. Враги говорили о нем: «Легко отодвинуть гору, трудно отодвинуть войско Юэ Фэя». Образ полководца-освободителя навеки запечатлелся в сердцах китайского народа, став символом честности и мужества. Произведение Цянь Цая дополнило золотую серию китайского классического романа, достойно встав в один ряд с такими шедеврами как «Речные заводи», «Троецарствие», «Путешествие на Запад».

Цай Цянь , Цянь Цай

Древневосточная литература / Древние книги