Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века

Патриарх сам раздавал подарки и деньги всем присутствующим: его казначей принес ему на блюдах золотые и серебряные монеты.] Нашему владыке патриарху за его труды он подарил позолоченную икону Владычицы, золоченую чашу, два куска парчи и два куска камки; роздал динары в бумажках всем архиереям и архимандритам, а также нам и нашим служителям, всем служителям молдавского митрополита и другим, [при чем обнаруживал большую радость и веселость. Сверх всех, он осыпал дарами государственных сановников.] Затем мы встали и возвратились в свой монастырь.

По приказанию патриарха, архиереи приходили получить благословение нашего владыки патриарха, подносили ему подарки и прощались с ним. Также и царь приказал дать ему вторую милостыню в награду за его труды и нам выдали, вместе с деньгами на мелкие расходы в дороге, содержание по конец июня, когда исполнялось два года без двадцати дней (нашего пребывания здесь).

ГЛАВА XVI. Обратный путь. — Летняя картина местности. Озимые посевы. Севский воевода. Прибытие в Путивль. Путь чрез Малороссию. Ярмарка в Прилуках. Приближение к Киеву. Радость путешественников.

В среду по Пятидесятнице мы простились с патриархом. Нам привели подводы и в четверг 28 (29) мая мы выехали из города в карете, подаренной царем нашему владыке, потому что наша карета разбилась на возвратном пути сюда, и мы ее отдали митрополиту Никейскому. [В этот день мы переехали через три реки по мостам, а на следующий день через две на лодках: одна называется Нара, на полпути между Москвой и Калугой, другая — Протва: последняя, когда мы теперь к ней вернулись, как оказалось, сильно прибыла и залила всю ту местность, так что мы почти целый день употребили, чтобы переехать ее на судах. Затем мы переехали шестую реку незначительной величины и прибыли в Калугу, где нашли подводы готовыми для нас, ибо визирь послал вперед нас приказ во все города по дороге до самого Путивля не задерживать нас ни на минуту. Мы только скорбели о трудах и утомлении десяти стрельцов, которые провожали нас от города до города, при чем несли свои ружья и другое оружие и помогали вытаскивать экипаж в трудных местах дороги. Так как подводы были заготовлены для нас заранее, то мы ехали безостановочно. От Москвы до Калуги расстояние 180 верст. От Калуги сопровождавшие нас стрельцы вернулись домой, и их заменил другой отряд до Лихвина, а этих сменили другие до Белева, и потом опять новые до Болхова, где была оставлена наша кладь.

От Калуги до Болхова расстояние 110 верст. Здесь мы пробыли один день, укладывая свой багаж, и купили лошадей, для экипажей и вьюков, потому что ранее послали приказание продать тех, которых оставили в Путивле. Изумительно было видеть то, что мы теперь наблюдали, ибо те самые земли, который, при нашем выезде из Москвы, были совершенно покрыты снегом, а при нашем возвращении во второй раз представляли сплошную грязь и слякоть, теперь, как оказалось, когда мы проезжали по ним в третий раз, волновались высокою рожью, в рост человека, которая уже колосилась и чередовалась с ячменем и другими посевами. Мы уже раньше упоминали, что московиты имеют обыкновение сеять хлеб в августе и сентябре, и он вырастает на одну пядень или выше до наступления холодов в ноябре месяце. Между тем выгоняют на него скот, чтобы он кормился им и тучнел. Затем выпадает снег и покрывает посев, (что продолжается) беспрерывно от ноября до начала апреля, когда он тает, и так как земля размягчается, то посев всходит и в сорок дней достигает полной высоты. Нам об этом рассказывали, но мы не хотели верить, пока не увидали собственными глазами.

Затем нас проводили десять стрельцов от Болхова до Карачева, и потом другие до Севска — от Болхова до Севска 190 верст. Севский воевода весьма радушно принял нашего владыку патриарха и, будучи спрошен им о состоянии его области, отвечал: «я имею власть над восемью тысячами селений, большая часть которых поместья, пожалованные всадникам, и послал из них царю 8000 ратников». Мы удивились значительности доставленной им подмоги.