Путешествие к вратам мудрости

Друг, с которым я плотничал на берегу, звали его Сеф, пришел специально, чтобы завершить покупку инструментов из тех, что я не стал брать с собой, и мы уселись на солнышке, потягивая из кувшинов хенкет[65] домашнего изготовления. Предаваясь воспоминаниям, мы поглядывали на берега канала – войдут ли снова туда корабли? Затем я обратил внимание на мужчину, шагавшего по тропе. Заметив нас, он сбавил шаг, однако не остановился. Мужчина с бугристой мускулатурой, бритой головой и знакомой миной на лице, с его пояса угрожающе свисали кинжалы, на рукоятке одного из них сверкал изумруд в виде звезды. Поймав мой взгляд, он как-то странно улыбнулся – холодно и мрачно.

– Кто это был? – спросил Сеф, когда мужчина миновал нас. Я недоуменно помотал головой, пытаясь сообразить, откуда я его знаю. Я точно был с ним знаком, но пока не мог вспомнить, где пересеклись наши пути-дороги. В Александрии? Не служил ли он у халифа?

– Не могу сказать наверняка, – ответил я, озадаченный бесстрастностью этого человека. – А ты его узнал?

– Нет, но вроде бы я видел его раньше, – сказал Сеф, и на этом мы закончили ломать себе головы, переключившись на иное зрелище – закат солнца. Когда пришло время прощаться, я обнял моего старинного друга, пожелал ему удачи везде и во всем, а затем вернулся в мастерскую – так, на всякий случай. На глаза мне попался ящик, стоявший в углу, и, опустившись на колени, я решил перебрать его содержимое. Там хранились цветные наброски для корабельных корпусов, никем так и не востребованные, то ли чересчур сложные, то ли слишком насыщенные цветом – словом, не в нынешнем вкусе. Тем не менее они могли бы пригодиться для будущих заказов. Один рисунок особенно заинтересовал меня – на нем я набросал созвездия. В детстве и юности я часто размышлял о звездах и теперь с удивлением обнаружил, что это пристрастие проникло в мои рисунки, о которых я давно позабыл.

Я уложил находку в темно-коричневый кожаный мешок с моими инициалами на лямке, надеясь, что в Александрии я смогу убедить халифа позволить мне внести нечто новое в мои работы. Когда мы уедем отсюда, поговорю с Кхепри, решил я. Покажу ей рисунки и попрошу совета. Наверняка она будет гордиться тем, как далеко мы ушли от похабного подворья в Вади Рам, где мы с ней познакомились.

Вади Рам.

Стоило названию того жуткого места всплыть в моей памяти, и воспоминания камнепадом обрушились на меня, причиняя страшную боль. Бумаги, что я держал в руке, разлетелись по полу, я вскочил, голова кружилась так, что пришлось опереться рукой о стену.

Тот мужчина. Огромный, дюжий, увешанный кинжалами, он еще улыбнулся мне. Я вспомнил, где я видел его прежде. Пути наши пересеклись лишь однажды, несколько лет назад, когда по дороге на север ко дворцу халифа я решил передохнуть от утомительного путешествия и переночевал на постоялом дворе, что держал этот человек. Наутро он отказал мне в завтраке, потому что я поздно проснулся. А на обратном пути я выкрал его дочь из того смрадного дома и уехал с ней туда, где, как я надеялся, ее жизнь станет лучше. Неужто он с тех пор ее разыскивает?

«Сбежишь от меня опять, – сказал он ей однажды, – я поймаю тебя и сдеру кожу с твоих костей».

И она сбежала-таки от него.

Как сумасшедший я носился по улицам. Минуя дом Абры, я увидел, что она, стоя на крыльце, выливает грязную воду из ведра и наблюдает, как я бегу мимо. Я чуть сбавил скорость и заметил, как сестра расплывается в улыбке не менее загадочной, чем улыбка отца моей жены.

– Ты по-прежнему намерен уехать, брат? – крикнула она, но сердце в моей груди билось так сильно, что я и не подумал отвечать, не до нее мне было.

Я бежал и бежал под надсадный хрип в легких. Наконец впереди показался мой дом, и, опустив глаза, я взмолился: да увижу я сейчас во дворе жену и сына, увижу, как они укладывают на телегу наши пожитки, готовясь к отъезду.

Но нет, к моему смятению, двор был пуст. Я остановился у нашей двери, упер руки в бока и наклонился вперед. Я еле дышал, боясь зайти внутрь, ужасаясь при мысли, что я могу там обнаружить. Внезапно за моей спиной послышался голос, кто-то шепнул мое имя. Я оглянулся, то была слепая Тезира, которую я знал с детства.

– Ты должен зайти внутрь, сын Мавира. – Слепая встала рядом со мной и положила руку мне на плечо.

– Не могу, – сказал я.

– Ты должен увидеть, что он сделал.

– Что он сделал? Расскажи мне. Не заставляй смотреть.

– Жену ты потерял, – прошептала Тезира. – Сына тоже. Оба ушли в мир, откуда никто не в силах вернуться. – Порывшись, она вынула из складок одежды два стеклянных флакончика с прозрачной жидкостью и протянула один мне: – Можешь выпить это, если хочешь. А выпив, ты воссоединишься с ними, прежде чем взойдет солнце. Но если ты так поступишь, я выпью свой флакончик. Моя жизнь тянется слишком долго. Наверное, пора перебираться в следующую жизнь.