Путешествие как образ жизни. Исследователь Центральной Азии П. К. Козлов

Перед отправлением в дальнюю дорогу 22 апреля 1899 г. Козлова со спутниками принял Московский генерал-губернатор, командующий войсками Московского военного округа великий князь Сергей Александрович[101]. Из Москвы Козлов выехал 8 мая весте с Казнаковым на скором Сибирском поезде, гренадеры, члены конвоя, – на следующий день, пассажирским поездом. В Омске к экспедиции присоединился Ладыгин. Дальше путешествие продолжилось на пароходе по Иртышу до Семипалатинска. От Семипалатинска до станицы Алтайской передвигались на перекладных, а огромный багаж доставили обозом под охраной экспедиционных конвойных. Наконец 11 июня достигли станицы Алтайской, где были закончены последние приготовления, и 23 июня 1899 г. путешественники выступила в далекий и опасный путь. В приказе по экспедиции Козлов напутствовал своих товарищей «доблестно оправдать доверие, возлагаемое на экспедицию Императорским Русским географическим обществом, Императорской Академией наук, а главное Высоким покровителем – государем императором»[102].

В Алтайской Козлов получил письмо от П. П. Семенова по поводу Лхасы. Он еще раз обращал внимание своего младшего коллеги на необходимость уважительного отношения к тибетским властям, советовал не настаивать сразу, во что бы ни стало, на посещении Лхасы. «Помните, дорогой Петр Кузьмич, – писал Семенов, – что в Ваших руках все важное дело дальнейшего развития наших отношений с Тибетом и что в этой цитадели Центральной Азии русское имя должно быть поддерживаемо не столько грозно, сколько кротко и честно»[103]. Как показали последующие события, Козлов прислушался к советам глубоко им уважаемого и почитаемого вице-председателя РГО.

Деятельность экспедиции условно можно разделить на два этапа. Первый этап – исследование Монгольского Алтая и Центральной Гоби, благодаря которым была нанесена на карты так называемая Заалтайская Гоби. Из Гоби экспедиция направилась в Цайдам, где был организован склад экспедиции. Здесь же, на высоте 3120 м Козлов организовал метеорологическую станцию. Наблюдателем станции назначили Е. И. Муравьева. В течение четырех месяцев он ежедневно по строгому графику проводил измерения и собрал уникальные данные для анализа климата этого региона.

Второй этап включал исследование непосредственно Кама. Из Цайдама экспедиция выступила в мае 1900 г. Летом и осенью была проведена большая работа по изучению истоков трех великих рек Китая – Хуанхэ, Янцзы и Меконга. В долине Меконга, в ущелье реки Речу отряд Козлова остановился на зимовку до марта 1901 г. На экспедиционную базу в Цайдам Козлов с участниками экспедиции вернулся только в июле.

Деятельность экспедиции подробно описана самим Козловым и его старшим помощником Казнаковым в отчетных «Трудах экспедиции», проанализирована Т. Н. Овчинниковой в книге, посвященной Козлову. В нашем повествовании мы кратко отметим только основные достижения первой самостоятельной экспедиции Козлова.

Монголо-Камская экспедиция Козлова стала одной из самых успешных по количественным показателям в истории РГО. Козлов, развивая рекогносцировочный метод Пржевальского, применил вместо линейного исследования площадное, путем организации одновременного проведения целой сети боковых экскурсий. В итоге экспедиция охватила своими маршрутами свыше 10000 км пути со съемкой. В Восточном и Центральном Тибете на карту были нанесены его крупнейшие хребты. Козлов дал им русские названия: хребет Русского географического общества, хребет Водораздел (бассейнов Хуанхэ и Янцзы) и др[104]. Впервые также были исследованы верховья реки Меконг. Знакомство с природой этой части Тибетского нагорья произвело на Козлова сильное впечатление. Вспоминая эту экспедицию, он писал: «Дикие ущелья Кама и Восточного Тибета останутся в моей памяти навсегда одним из лучших воспоминаний в моей страннической жизни»[105].

Что касается второй заветной цели путешествия – Лхасы, то Козлову не удалось туда пройти. Он с пониманием воспринял объяснение посланников Далай-ламы XIII – духовного правителя Тибета, что русскую экспедицию не могут пропустить в Лхасу в соответствии с древними законами Тибета, которые обязывают всех тибетцев свято охранять Лхасу от посещения чужеземцев.

Маршруты Козлова проходили по труднодоступным, удаленным от населенных пунктов территориям Тибетского нагорья. Долгое отсутствие вестей от экспедиции весной 1901 г. породило даже мысль о ее гибели. РГО совместно с Министерством иностранных дел и Главным штабом разрабатывали план по ее спасению[106]. Из Урумчи и Урги были направлены специальные люди на поиск отряда Козлова. Русский посланник в Пекине П. М. Лессар также предпринял «деятельные сношения» с генерал-губернаторами и губернаторами областей, где могла бы быть экспедиция. Сам Козлов об этом узнал уже в самом конце своего путешествия: по дороге в Ургу он встретил посланного из Урумчи человека для розыска его экспедиции[107].