Путешествие ко святым местам в 1830 году

Самые престарелые из евреев были призваны в Иерусалим для показания места, где утаили предки их Крест, и один из них, подвигнутый угрозами, сознался, что слышал младенцем от деда своего, куда был брошен с Голгофы Крест. Опасаясь, однако же, сокрушить собственную веру явлением Креста, долго был он непреклонен к мольбам Елены, доколе наконец шестидневный голод на дне безводного колодца не исторгнул из уст его признания. Тогда привел он царицу к северо-восточной стороне скалы и там обещал желанное обретение. С теплыми молитвами приступила Елена к благочестивому подвигу и достигла вожделенной цели. Но из трех найденных ею крестов, который был животворящий? Недолго сомнение тревожило царицу; по совету епископа иерусалимского Макария она принесла все три к смертному одру именитой жены Святого Града, и прикосновением одного из них исцелилась больная. Пораженный сим чудом еврей обратился сам к христианству и был впоследствии святителем Иерусалима под именем Кириака.

Тогда, обрушив идолов, Елена велела отрыть заваленный землею утес Гроба, и внутри его обрела, по преданиям, терновый венец и гвозди, которые принесла в дар сыну вместе с частью честного древа, оставив другую Иерусалиму в серебряном крестообразном окладе. Сей драгоценный остаток хранился в сокровищнице Храма и только в Великий пяток выносим был на Голгофу для поклонения. Я предполагаю, что от того произошел в Страстную пятницу обряд выноса креста у латин и плащаницы у греков; ибо большая часть торжественных ходов нашей и латинской церкви перешли из иерусалимского Храма, где дала им начало священная местность, невольно возбуждавшая хотя слабое подражение самых событий.

Благочестивая Елена, чрез три столетия возвратив поклонению христиан священное поприще искупления, основала над ним великолепный Храм, который доныне сохранился, хотя несколько раз опустошаем был огнем и мечом. Предполагают, что храм Воскресения на горе Масличной и Рождества в Вифлееме были также заложены царицею в краткое время ее пребывания в Иерусалиме, и богатые доходы Сирии и Египта все обратилась на сооружение сих святилищ. Вскоре по ее примеру, быть может, и по ее велению воздвиглись до тридцати храмов на местах, ознаменованных чудесами Спасителя, но предание приписывает все их нынешние развалины строению одной лишь Елены; имя великое дополняет немое величие обломков. Иерусалим и его окрестности, Самария и Галилея наполнились священными памятниками. Так обращены были частью в церкви, частью в обители дом Тайной вечери на Сионе и могильная пещера Богоматери в Гефсимании, купель Силоамская и воскресный гроб Лазаря, дворы Анны и Каиафы, дома Иоакима и Анны и Симона фарисея в Иерусалиме. Долина, где пели ангелы с пастырями в Вифлееме, Кана Галилейская, жилище Св. Девы в Назарете и Захарии в Горней, темница Предтечи в Самарии, Фавор и берега озера Тивериады, где совершилось насыщение пяти тысяч и явление Воскресшего ученикам, Яффа, где Петр воскресил Тавифу, гора Искушения и место, где крестился Спаситель на Иордане, – все внезапно оживилось гимнами христиан. Самые воспоминания ветхозаветные не остались чуждыми их ревности. Могильная пещера Авраама в Хевроне, дубрава Мамврийская и место, где изречено было благословение от Мельхиседека, и поприще огненного восшествия пророка Илии, и столько других знаменитых мест земли обетованной облеклись достойною славою.

Но недолго царствовало христианство в Палестине. Царь персов Хозрой первый нарушил его свободу губительным нашествием в 615 году и, расхитив сокровища Храма вместе с древом Креста, увел в плен патриарха Захарию. Модест, игумен обители Феодосиевой, заведывал 14 лет опустевшею святынею, которую вновь украсил император Ираклий, заключив мир с сыном Хозроя, и торжественно возвратил на Голгофу животворящее древо в 628 году. Но скоро новая враждебная вера из глубины Аравии положила тяжкое иго на Иерусалим, и в 636 году кончилось развитие христианства на Востоке.

Самый Храм Воскресения спасся мудростью знаменитого патриарха Софрония от хищности арабов, желавших обратить его в мечеть. Около года защищался он в стенах Святого Града против многочисленных полчищ Омара и, уже не чувствуя себя более в силах бороться с роковым завоевателем, смиренно вышел к нему навстречу с духовенством и народом. Когда же Омар, посетивши Храм, был поражен его величием, благоразумный Софроний умел красноречиво убедить его не похищать святилища у христиан и, польстив ему великою памятью Соломона, указал место древнего Храма для новой мечети. Тронутый его речами халиф разостлал ковер вне ограды Святого Гроба, дабы не обратить оного своею молитвою в мечеть, и поныне высокий минарет знаменует место сие пред Святыми вратами.