Путешествие на абсолютный полдень

– Это не дело. Давай больше доверять друг другу. Договоримся: не хватай меня за шиворот каждый раз, когда я на кого-то охочусь. Я поймаю и принесу тебе на блюдечке. Живого или мертвого. Поверь в меня, я это умею.

– Я в тебя верю, Лалле. Но сердцем за тебя очень боюсь. Я только тебя нашел, я не смогу потерять.

Лал улыбнулся и на несколько вдохов положил Амраю голову на грудь.

Мовэр, отчаявшись выловить ушедшую в тину добычу, побрел в сторону таверны. Увидел их, обнявшихся под стенкой. Открыл рот.

– Князь... Госпожа Лалле... – Два почтительных поклона и пунцовое от смущения лицо. – Простите мою нескромность... мою непочтительность... и мой неуместный интерес, но вы не видели...

– Видели, – сказал Лал, отцепляя, наконец, от себя Амрая. Протянул на ладони стальную иглу. – Ваше? Из пропавшего?

– Я опять чего-то не знаю? – кашлянув в кулак, спросил Амрай.

* * *

Заозерные жители при княжеском дворе не стеснялись исполнять роль живых игрушек для молодой княжны. Что они сами о себе при этом думали, кто их знает. Наверняка самомнения у них было куда больше, чем положено живым игрушкам.

– Я против обыска, – сказал Лал Амраю, когда тот, нехорошо блестя глазами, велел Мовэру привести к комнате княжны нескольких людей из ночной охраны. – Найти ты там все равно ничего не найдешь, она не так глупа. А скандал может получиться серьезный. Не надо из-за меня углублять конфликт.

– Откуда ты знаешь, что он стрелял именно в тебя?

– Я видела его глаза.

– Мы с тобой стояли вместе.

– Ладно. Это твоя семья, князь. Только сделай одолжение, переведи сейчас дыхание. Продышись, как перед боем и веди себя спокойно. Не замахивайся на нее больше. Ты сам говорил, что женщину бить недопустимо.

– Перед каким боем? С кем? Мне противно, Лалле, – тем не менее, Амрай послушно вздохнул. – Чем серьезнее противник, тем больше чести скрестить с ним оружие. А когда врага приходится выковыривать из-под половицы, словно паразита, и давить, как гадину, от этого и чести никакой, и отвратительно, и необходимо. Если бы не Бездна и не паршивые дела с Зан-Заялом, мы бы с тобой уже были на пути в Ренн. Я задыхаюсь здесь, Лалле. Я отвык. Я хочу в степь и на коне во весь опор. И чтобы снег сверкал вокруг... Я боюсь шаддатских караванов. Однажды сюда дойдет слух, как я проходил заставу в Каркан-Наяне.

Внутрь покоев княжны они прошли сквозь причитание служанок, спавших на тюфяке у порога. Амрай, Лал, Мовэр и трое стражников. В кровати под красным, шитым золотом балдахином, Ретте лежала не одна. Но и не рядом с молодым человеком. В ногах у нее калачиком свернулся кто-то из юных прихвостней. Он был почти одет, может быть, просто находился здесь для задушевных разговоров или чтоб не было страшно. Амрай выволок его на ковер за ногу.

– Значит, так, сестра? – проговорил князь испуганно приподнявшейся Ретте. – Убийцу ко мне подослала? Не живется спокойно? Хочется власти и хочется крови? – И бросил стражникам: – Ищите!

Ретте хлопала белоснежными ресницами и, похоже, не вполне понимала, о чем речь. Или искусно притворялась. Содержимое сундуков и лакированных коробок методично выбрасывалось на пол. В комнате перевернули все, включая саму постель. Мовэр смотрел скорбно. Ретте стояла, по своему обыкновению, прижавшись к стенке и пыталась запахнуть на себе кружевную накидку так, что та трещала. Живая игрушка припала к полу среди разбросанных вещей. Лал рассмотрел у молодого господина повязку на укушенной руке, боком приблизился и наступил тому на перебинтованные пальцы. Тот слабо взвизгнул.

Ретте словно очнулась.

– Я подослала к тебе убийцу? – переспросила она, обводя взглядом перевернутую комнату и останавливая взгляд на брате. – Я? Подослала? К тебе? Убийцу?

– Да, Ретте. Я тоже удивился. Где спрятано украденное из фехтовального зала оружие? Для чего оно вам? Что вы задумали?

Ретте сгорбилась еще больше и стала совсем маленькой.

– Ты мне не поверишь, брат, но я не знаю. Можешь наказать меня за это, имеешь право, ты же князь. Но это не моя выдумка. Я никого к тебе не подсылала.

Амрай с сожалением покачал головой, не принимая такого ответа.

– То есть, твой так называемый избранник – дурак, весь вечер ходил за князем и стрелял в князя только потому, что испугался сам себя? – уточнил Лал.

– Хиган... стрелял в князя? – снова переспросила Ретте. – Как... стрелял?..

В голосе ее скользнуло такое изумление и внезапная нотка горя, что Лал почти поверил в ее неведение. Он тронул Амрая за локоть, очень тихо сказал:

– Когда же ты научишься меня слушать, Амрай? Здесь ничего нет. Просто запри ее, и все.

– Прямо сейчас, – чеканно произнес князь, – всех лишних вон из дворца. Княжну на замок. Поставить охрану, у тайной дверки тоже. Мовэр, вы отвечаете. – Резко повернулся и шагнул к выходу.

– Мне очень жаль, княжна Ретте, – Лал изобразил вежливый поклон.

– Постойте!

Ретте оторвалась от стены и проковыляла на центр комнаты, откуда закончившие обыск стражники потащили прочь живую игрушку. Амрай обернулся и одарил сестру взглядом, не обещающим ничего хорошего.