Путешествие на абсолютный полдень

– Это бестолковый разговор, – сказал Амрай. – Извините, госпожа Лалле, я выслушал ваше мнение, но я буду делать так, как считаю нужным, и как полезно для моей недружной, но, все-таки, семьи.

– Да, ваша милость. Разумеется, ваша милость. Одолжите мне ваше оружие. Я провожу ребенка домой.

– Позови кого-нибудь, зачем тебе самой идти?

– Хочу прогуляться.

– Я с тобой с ума сойду, – Амрай окончательно вылез из постели, пощупал отсыревшие волосы, внимательно посмотрел на присевшего от почтительности на пол Занзу. – Красавчик, что сказать. Где наша старая одежда, Лалле? Пошли, прогуляемся.

Глава 25

* * *

– Что ты ходишь? Что ты все время ко мне ходишь и смотришь, как больная совесть? – спросил Донг, когда в комнату, где он лежал, снова пришел Маленький Ли и, скрестив на груди руки, стал смотреть, как меняют повязки. За наказанными было приказано ухаживать хорошо, но не все и не сразу оказались готовы принимать помощь после полутора таргских месяцев в трюме скотовозки и в подвалах арданского посольства. Как поначалу не могли привыкнуть к плохому, так сейчас их пугало хорошее.

– Хочу понять, – отвечал Маленький Ли, – когда такой красивый, смелый, жизнелюбивый человек, как ты, Ва Донг, превратился в преступника, и что послужило тому причиной.

Донг понемногу, но стал рассказывать. Ли узнал много личного, в том числе, о прежнем руководителе экспедиции, полковнике Лаллеме. Ва Донг, как и сам Лал, состоял в семейном партнерстве лишь для участия в экспедиции, по необходимости. Супруг его, Ва, как и глупышка Нэль, был человеком милым, мягким, рассеянным, много мечтал, немного делал. Так Донг, в поисках кого-нибудь более интересного, столкнулся с Лалом еще в самом начале полета. Вернее сказать, Лал его к себе подпустил и все долгое время от Тай до Бенеруфа использовал. Со стороны Лала никаких чувств не было, только секс. Со стороны Донга были. За ссылку на Бо Донг затаил обиду. Когда понял, что Лал сознательно идет на смерть, взбесился, посчитав это изменой и окончательным предательством, полным отказом от всего, что было раньше, без надежды на возврат. Но помешать он этому не мог. То, что он вовлек в собственные душевные страдания еще двенадцать человек, он сам не понял, как случилось. Лал сказал ему гадость, взятую из их маленьких интимных секретов, прилюдно. Все, кто присутствовал, оказались задеты, а Донг больше всех. И Донг рассчитался с ним за все пять лет бесчувственного траха, как он считал, сполна, и так, как полковник любит. Пожестче. Такая получилась благодарность. Такая была любовь.

Ли слушал все эти признания и качал головой. Насколько он изучил экспедицию, кто чем дышит и кто с кем спит, но этих двоих он во взаимном интересе даже не подозревал. Промахнулся. Все думали, что они враги, Ли тоже так считал. И это было единственное, что его удивило в рассказе Донга. Получалось логично. Совершенно логичная дикость, если можно так назвать случившееся.

– Ну что же, – сказал он в один из последних визитов. – Все мы немного неврастеники. У всех бывают срывы. Но, если хочешь, можно попробовать исправить.

– Это нельзя исправить, – горько сказал Донг. – Ни наказанием, ни чем-то другим.

– Я попрошу прислать с Бенеруфа личные вещи полковника Лаллема. У него было с собой ритуальное оружие?

– Было.

– Отдам его тебе и отправимся на север. Поедем его искать. Ты готов исправить все именно так? Если не готов, я больше приходить не буду. Ты принадлежишь Островному Дому. Просто оставайся их рабом и живи, как получится.

– Я сказал тебе еще в подвале, Ли: я готов. Это будет лучший выход из возможных.

* * *

Они стояли на пристани у поручней и смотрели в воду.

– За нами следят, – тихо сказал Лал. – От самого дворца.

– Я его видел.

– Он не один, их двое.

– Зайдем в кабак, проверим, кто? – предложил Амрай. – Может, узнаю этот постоянный взгляд в спину.

– Давай проверим. Хотя, могу предположить, кому наши похождения интересны.

Ближайшая таверна называлась «Гнездо чайки» и считалась рассадником самого глубокого порока, который только можно было сыскать в правильном и мирном Зерелате. Там трудились две свободные от предрассудков женщины и имелся винный погреб. При входе Амрай вслух предположил, что названа она так, потому что в ней было не чище, чем в том самом гнезде. На пол словно чайки гадили. На некоторые столы тоже.

– Есть я здесь ничего не буду, – предупредил Лал и показал на свободную скамью за длинным столом, с которой было бы видно входную дверь и полупустой зал.

Они заказали по стакану вина и тарелку хлеба. Лепешки были свежие, а вино разбавленное. И, как на грех, сразу вслед за ними, в таверну завалилась целая толпа с недавно подошедшего к причалу зан-заяльского парусника с товарами для торгового каравана в Савр-Шаддат.

– Нет, – сказал Лал. – Так мы ничего не увидим. Нужно шевелиться, чтобы его отделить от остальных. Плати за вино, зря теряем время. Проще подкараулить в переулке.

– А я вижу, – сказал Амрай. – Вон он в общей куче, сел у стеночки. Белый кафтанчик под рыбачьей накидкой не спрячешь.