Путешествие на край света: Галапагосы

— Там обычно обитает много фламинго. Но сейчас их мало. Предпочитаю причалить в заливе Пост-Офис Бэй. Знаете традицию?

— Она еще существует?

— Конечно, — ответил он, — хотя это уже больше легенда, чем реальность.

Спустя полчаса мы причалили к тому месту, где на столбе стояла большая деревянная бочка, что, как раз, и была частью стариной и наиболее известной из традиций на архипелаге.

В ту самую бочку, что оставалась на этом месте в течение уже нескольких столетий, проходящие мимо островов мореплаватели клали свои письма, адресованные в разные концы земного шара, или забирали те, что были адресованы им, доставленные сюда со всех пяти континентов.

То был один из «законов моря», закон джентльменов моря, и какими бы бессовестными негодяями они не слыли, любой, нашедший в бочке письмо и идущий в указанном на письме направлении, обязан был взять его, и, как только добирался до цивилизованного места, должен был оплатить из своего кармана почтовые расходы на конечную доставку до адресата.

Традиция эта, как полагают некоторые, была установлена пиратами, но окончательно закрепилась и особенно сильную поддержку получила в восемнадцатом и девятнадцатом веке среди китобоев. Известно, что некоторые китобойные суда проводили в открытом море по нескольку лет, и эта эстафета в Пост-Офис Бэй служила единственным средством связи между китобоями и остальным миром.

Вокруг островов всегда водилось много китов, что и привлекало в эти места китобойные суда в прошлом столетии. Получалось что-то вроде бесконечной цепи: человека шел сюда за китами, киты приплывали за планктоном, а планктон привлекали исключительные климатические условия и морские течения.

Архипелаг расположен на своеобразном перекрестке. Одно течение, теплое, движется на юго-запад. Другое течение несет воды в противоположном направлении, очень чистое и теплое, идет с запада вдоль линии экватора, и, наконец, последнее, очень холодное, Великое Течение Гумбольдта, поднимается от берегов Антарктиды, вдоль побережья Чили и Перу. Напротив Перу оно разворачивается на северо-запад, омывает южную часть Галапагосов и растворяется на просторах Тихого океана. На протяжении девяти месяцев это течение Гумбольдта движется с большой скоростью и несет огромное количество воды, так что любой предмет, брошенный в воду на берегах континента, довольно быстро доплывает до архипелага.

Отсюда и возникло предположение каким образом растительный и животный мир появился на островах, несмотря на то, что до континентального берега около тысячи километров, а сами острова вулканического происхождения. На древесных стволах сюда занесло игуан и больших земляных черепах, а семена перенесли птицы в своих зобах и желудках. Морские львы, тюлени и пингвины Фернандина приплыли вместе с этим течением, обладающим невероятной мощью.

Смешиваясь, холодные и теплые воды создали исключительные условия для жизни и размножения морской фауны и в том числе планктона, что привлекает сюда миллионы рыб и китов также. Когда я спросил Гузмана, охотятся ли сейчас в окрестных водах на китов, он пожал плечами и ответил:

— Очень немногие. Сейчас не как прежде. С ними практически покончили. Иногда, когда я ловлю рыбу вдалеке от берега, вижу как проходит то одно, то другое стадо, но выстраивать целую индустрию, чтобы преследовать их не имеет смысла. Раньше, да. Раньше норвежцы серьезно подумывали организовать здесь, на острове Сан-Кристобаль, факторию, но теперь это бесполезно. Скоро вообще китов не останется в море. Они сумасшедшие. Гоняются за ними до полного их уничтожения. Знаете, один раз я прочел, что за год было убито семьдесят тысяч китов.

Настоящее варварство. Человек уничтожает все, до чего дотрагивается… Все уничтожает. Поэтому мне нравится жить здесь, на островах. За исключением китов, остальное сохраняется. Здесь организован заповедник и запрещено убивать любое животное. Мы живем здесь вместе очень хорошо, и нет нужды убивать кого-то.

Нет у нас этого проклятия, что называется охотник, и что в большинстве случаев наносит вред разным тварям, не извлекая из этого никакой пользы… Если бы повсеместно запретили убивать, если бы запретили охоту хотя бы на несколько лет, то мир преобразился бы самым чудесным образом. Во время Второй Мировой войны, когда из-за подводных лодок китобойные суда не выходили в море, киты, получив возможность жить в мире, невероятно размножились. Мне рассказывали, что снова большие стада начали проходить на юг. Эти стада насчитывали много китов, и все они были спокойные и доверчивые, как здесь тюлени и птицы, совсем не боялись человека. Но вот война закончилась, и все началось сначала, и эти норвежцы и японцы принялись уничтожать их. Полностью. Зачем? С одной целью — получить немного жира и изготовить особенное мыло и всякую косметику… Если бы женщины узнали о всей той жестокости и смерти, что творится вокруг кремов, которые они наносят себе на кожу, то, как я думаю, не стали бы покупать их.