Путешествие по арабским странам

По мосту в противоположных направлениях двигались два потока машин. Среди них были вкраплены в одном месте трамвайный вагон, в другом — повозка, запряженная ослом или лошадью. Мчались велосипедисты, и издали казалось, что это пляшущие на воде легкие куски дерева. Подойдя ближе, Петер увидел, что потоки автомобилей отнюдь не двигались по определенному руслу. Они как бы выходили из берегов и, где это возможно, сливались; машины обгоняли друг друга не только слева, но и справа, хотя это запрещалось. И если одна проезжала мимо другой на расстоянии сантиметров, то только потому, что водитель или: еще не умел, или просто не желал экономно использовать пространство. А вообще-то считалось, что достаточно интервала в несколько миллиметров. Разделяемые таким расстоянием, машины шли рядами или обходили друг друга со скоростью восемьдесят, а то и сто километров в час. Сыны феллахов бесспорно были виртуозами по части вождения автомобилей. Они любили свои машины, как дети любят игрушечную железную дорогу или самокат, и упивались современной технической игрушкой, которая им должна была казаться тем забавнее, что многие из них видели в детстве только древний деревянный плуг и колодец с журавлем. С такой же детской радостью они — чаще всего без надобности— почти непрерывно изо всех сил нажимали на сигнал, атакуя барабанную перепонку новичка, словно для того, чтобы испытать ее на разрыв.

За рулем они сидели, конечно, в превеселом настроении, с улыбкой победителя в глазах, если не на устах. Бум! На крыле автомобиля появилась вмятина… Впрочем, это случалось сравнительно редко для такого беспорядочного движения, но когда случалось — никто не бранился. Среди водителей царил полный мир, никаких конфликтов не возникало. Никому и в голову не приходило обижаться или сердиться, если другой водитель обходил его справа. Каждый думал: «Сегодня он меня обошел, завтра я его обойду». Желая обогнать машину, шофер бесшумно проезжал мимо или, наоборот, начинал неистово сигналить, и тогда водитель автомобиля, идущего впереди, высовывал из окна руку. Если большой палец был обращен книзу, значит, обгон невозможен. В иных случаях водитель плавным движением руки или одних пальцев предлагал товарищу проехать мимо. Почти никто не пользовался указателем поворота, его с успехом заменяли руки водителей — тонкие, смуглые, выразительные.

Полицейский в белой форме регулировал движение, сидя на деревянной тумбе у въезда на мост и протянув ногу чистильщику ботинок. Полицейский сам улыбался, мысленно глядя на себя со стороны. Петер подумал, что в уличном движении проявляются черты национального характера: детская веселость, дружелюбие, умение приспособиться к обстановке и быстро понять и использовать свои преимущества в соответствии с принципом «живи и давай жить другим».

Большинство автомобилей были как будто довольно новыми, весьма элегантными, находились в хорошем состоянии. «Какое в общем неверное представление создается о стране, которую колонизаторы называют неразвитой!» — подумал Петер. Он знал, что промышленное в Египта невелика, что сельское хозяйство большей частью находится не на современном уровне, но ему и не снилось, что в Каире такое же движение, как в любой другой столице мира. Не думал он также, что на берегах Нила увидит белые современные дома в пять, шесть и больше этажей, что при переходе через улицу Фуада его подхватит поток людей, ловко лавирующих между машинами, а на тротуаре он попадет в бурлящую толпу.

По обеим сторонам панели шли в противоположных направлениях пешеходы, некоторые из них останавливались, чтобы поболтать со знакомыми, на стульях, выдавленных перед маленькими кафе, на обочине тротуара вплотную к домам сидели мужчины и пили кофе. Десятилетняя девочка стояла за наспех сколоченной стойкой, на которой лежали хлебцы в форме кренделей. Один человек торговал горячей фасолью, он доставал ее из небольшой «походной кухни» и накладывал между двумя ломтями хлеба. Этот завтрак бедняков — «фуль» — стоил один или полтора пиастра. Тут же, на тротуаре, сидели на корточках или прямо на земле ремесленники и торговцы. Сморщенный старик с бородой сидел, поджав ноги, на камнях и кусками от старых автомобильных покрышек латал обувь, которую антиквар, наверно, смог бы продать с надбавкой за древность. На протяжении нескольких сот метров расположилось не меньше шести таких «холодных сапожников», одни еще бездействовали в ожидании заказчика, другие уже стучали молотком по ботинку клиента, который, держа на весу босую ногу, примостился рядом. 11 все оживленно беседовали.