Путешествие по арабским странам

За четыре дня до нападения на Египет из Эс-Сувейды по направлению на восток вышли два автомобиля. По дороге к ним присоединился тяжелый грузовик, шедший из Аммана. Водителей звали Мухама Дуер, Шабик Вахаб и Гиас Срур. Под покровом ночи они достигли иракской части сирийской пустыни. Капитан иракской армии остановил их и спросил, куда они направляются.

Шабик Вахаб произнес пароль:

— Мы люди Раада.

— Проезжайте, — приказал офицер.

Машины приблизились к большому иракскому грузовику, и водители приняли с него груз: восемьсот винтовок, шесть пулеметов и сорок девять ящиков боеприпасов.

Во время погрузки Мухама Дуер сказал:

— Ведь здесь оружие! А я и не знал.

— Тебе и не надо знать, — ответил Шабик Вахаб. — И чем быстрее ты об этом забудешь, тем лучше.

Машины немедленно вернулись на территорию Сирии, где их ждал караван. Когда оружие погрузили на верблюдов, Вахаб сказал своим товарищам и погонщикам каравана:

— Никто из вас не знает, что мы погрузили. Никто ни словом не обмолвится об этом. Если среди вас найдется предатель, он будет расстрелян. Так мне велел сказать начальник. Я поклялся ему молчать и требую молчания от вас.

Порожние машины уехали, а верблюды доставили часть оружия в Вади-Аник, на границе Сирии и Иордании, а часть — дальше на север, в Телль-Афлак. Оттуда его контрабандой передали по назначению. Пятьсот винтовок и двадцать пять ящиков боеприпасов получили люди Шабика Вахаба в Джебель-Друзе, остальное досталось шейху бедуинов Хаялю Сруру для его племени мсейд, которое расположилось лагерем в селении Мавка-аль-Суен в Джебель-Друзе.

Шейх был мал ростом, носил редкую угольно-черную остроконечную бородку и усы. На его плечах красовалась белая накидка, обшитая парчой. На тыльной стороне его правой руки виднелась татуировка. Племя шейха имело право избрать одного депутата в парламент Сирии, и он, феодальный господин племени, приказал избрать себя. У него была квартира в Дамаске, он часто наведывался и в Бейрут, где встречался со своим другом, иракским военным атташе полковником Салехом Муди Самераи. Шейх получил из Бейрута две тысячи. фунтов для передачи Вахабу, руководившему перевоз кой оружия.

К трем машинам, вывезшим оружие, должна была присоединиться четвертая. Но водитель, Хаяль Баллан, был задержан дозором пограничников. Наконец его освободили, он поехал в иракский лагерь и взял оружие. В тот день, однако, его преследовала неудача… На территории Сирии у него забарахлил мотор. Шедшая по следу Баллана машина, приблизившись к нему, затормозила, шоферы разговорились, незнакомец увидел груз.

— Оружие? — спросил он.

— А у вас? — спросил Баллан.

Незнакомец пожал плечами.

— Может быть, гашиш? — сказал Баллан.

— Может быть, — сказал незнакомец. — Но если вы застрянете здесь с оружием, патрули зададут вам жару.

Баллан кивнул.

— Не возьмете ли меня на буксир? — спросил он вдруг.

Незнакомец согласился. На заре Баллан увидел вдалеке, на границе Сирии и Иордании, деревню, окруженную пальмами. Он нажал на сигнал, чтобы предупредить незнакомца. Но тот мчался прямо к деревне и даже увеличил скорость. «Это очень рискованно», — подумал Баллан, но сделать ничего не мог. В деревне, перед пограничным постом, незнакомец остановился.

— Я привез оружие и водителя, — сказал он.

Баллан понял, что нет смысла пытаться бежать или оказывать сопротивление. В его машине обнаружили две противотанковые пушки и двадцать снарядов к ним, четыре винтовки и шестьдесят комплектов боеприпасов.

Так приоткрылся занавес, за которым велась подготовка заговора. Теперь занавес быстро отдернули, обнаружив на сцене актеров, не успевших загримироваться.

Но еще раньше, в другом месте уже была разыграна одна сцена из подготовленного спектакля. В последнее воскресенье октября, когда Египет бастовал, протестуя против ареста пяти алжирских вождей, в то самое воскресенье, когда началась война, хотя народы еще не знали об этом, население Сирии вышло на демонстрацию. В Халебе, в древнем городе на севере страны, славящемся прекрасной коллекцией древних скульптур, молодые люди, крадучись, покидали ряды демонстрантов и поджигали французские школы. Кто-то пытался поджечь христианские церкви. Христиане думали, что это мусульмане, но арестованные оказались христианами. Кто-то пытался поджечь мечети. Мусульмане думали, что это христиане, но арестованные оказались мусульманами.

Это была явная провокация. Халеб был объявлен на военном положении.

Поджоги в Халебе должны были развязать гражданскую войну в Сирии. Было условлено, что в передачах известий для Ближнего Востока, в пять часов дня и в восемь часов вечера, Би-би-си подаст условный сигнал к началу восстания во всей стране: в Джебель-Друзе на юге, в Халебе на севере, в столице Дамаске и в таких городах, как Хомс, Хама и Латакия. Заговорщики планировали арестовать или уничтожить — физически или политически — членов правительства и депутатов парламента и создать правительство, которое присоединится к Багдадскому пакту и таким образом изолирует Египет, скованный вооруженной агрессией.