Путешествие по Средней Азии

нетрудно догадаться, что я получил от него диковинные наставления. Прежде

всего он посоветовал мне* [30] *обрить голову и сменить мой тогдашний

турецко-европейский костюм на бухарский, а также по возможности обходиться

без постели, белья и прочих предметов роскоши. Я в точности последовал его

предписаниям, и поскольку моя экипировка была делом очень легким, я скоро

закончил свои приготовления и уже за три дня до назначенного срока был готов

к дальнему путе-шествию.

В один прекрасный день я отправился в караван-сарай, где квартировали

мои спутники, с ответным визитом. Они занимали две маленькие кельи, в одной

жили 14, в другой - 10 человек. Никогда мне не забыть первого впечатления,

которое произвели на меня эти две дыры, вместилища грязи и нищеты. Только у

немногих были средства для продолжения путешествия, боль-шинству же

приходилось полагаться на нищенский посох. Я застал их за занятием,

описанием которого не хочу пробудить отвращение у уважаемого читателя и к

которому тем не менее мне тоже приходилось прибегать позднее. Они приняли

меня очень радушно, приготовили зеленый чай, и я претерпел адские муки,

выпив большую бухарскую миску зеленоватой воды без сахара. Они были весьма

любезны и предложили мне вторую, но я, принеся извинения, отказался. Затем

мне представилась возможность обнять всех моих спутников, причем каждый

проя-вил ко мне почтение и приветствовал меня как брата. Я должен был с

каждым в отдельности преломить хлеб, после чего мы все уселись в кружок,

чтобы обсудить и окончательно избрать предстоящий нам путь.

Как я уже говорил, из двух дорог надо было выбрать одну. Оба пути были

опасны, так как нужно было пересечь пустыню, где хозяйничали туркмены, и

различались в основном только населяющими ту или иную ее часть племенами.

Дорога через Мешхед, Мерв и Бухару была короче, но нам пришлось бы проходить

мимо племени теке, самого дикого из всех туркмен-ских племен; оно не щадит

никого и продало бы в рабство самого пророка, если бы он попался ему в руки.

На другом пути жили туркмены племени йомут, народ простодушный и

гостеприим-ный, но зато надо было сделать 40 переходов пустыней, без единого

источника питьевой воды^15 . После некоторых замечаний был выбран путь через

земли йомутов, Великую пустыню, Хиву и Бухару. "Лучше бороться против злых

сил природы, чем против злобы людей, - считали мои друзья, - бог милостив, а

мы на его пути, и он нас не оставит". В подтверждение решения Хаджи Билал

затянул молитву; пока он говорил, мы сидели с поднятыми кверху руками, а

когда он кончил, каждый, взяв-шись за бороду, громко произнес: "Аминь!" Мы

встали со своих мест, и мне сказали, чтобы рано утром послезавтра я пришел

сюда заблаговременно, и мы все вместе отправимся в путь.

Я пошел домой и все эти два дня находился в состоянии величайшей и

сильнейшей борьбы с самим собой. Еще раз перебирал я угрожавшие мне в

путешествии опасности. Мне* [31] *хотелось доискаться до причин, которые бы

оправдали столь рискованный шаг: однако я был как в пьяном дурмане и не мог

рассуждать. Напрасно указывали мне на тайные злобные намере-ния моих

спутников, напрасно пугали меня печальной участью Конолли, Стоддарта и

Муркрофта и совсем недавним несчастьем с Блоквиллем, который попал в руки

туркмен и был выкуплен из рабства за 10000 дукатов. Все это казалось мне

делом случая и ничуть меня не отпугивало. У меня было лишь одно опасение, а

именно: достанет ли у меня физических сил вынести трудности, посылаемые

стихией, вызываемые непривычной пищей, длитель-ным отсутствием крова при

плохой одежде и без всякой постели, и смогу ли я со своей хромой ногой,

из-за которой я очень быстро устаю, совершать пешие марши? Только в этом и

усматривал я истинный риск моего путешествия.

Не стоит и говорить, кто оказался победителем в этой душевной борьбе.

Накануне вечером я простился со своими друзьями в турецком посольстве. Тайна

путешествия была доверена лишь двоим; в европейской колонии думали, что я

отправляюсь в Мешхед, тогда как я покинул Тегеран, чтобы продолжить свое

путешествие в направлении к Астрабаду и Каспийскому морю.

*III*

*Отъезд из Тегерана в направлении на северо-восток. - Члены каравана. -

Ненависть шиитов ко всем хаджи. - Мазендеран. - Сираб. - Хефтен. - Тигры и

шакалы. - Сари. - Каратепе.*

28 марта ранним утром я появился в караван-сарае, назначенном месте

встречи. Те из моих друзей, которым средства позволяли нанять мула или осла

до персидской границы, были уже во всем параде готовы к отъезду, пешие также

уже надели свои чарыки, обувь, принятую у солдат-пехотинцев, и со святыми

посохами из финикового дерева, судя по всему, с нетерпением ожидали знака к

выступлению. К великому моему удивлению, я увидел, что жалкое одеяние,

которое они носили в Тегеране, было их город-ским, т.е. нарядным, костюмом.

Чтобы сберечь его, все они надели теперь дорожную одежду, состоявшую из