Путешествие по Средней Азии

"чолук чоджук^48 , перс-"хане" или "айялу авлад" (первое означает "семья",

второе - "дети"), туркмен называет "ова", житель Средней Азии-"бала чага",

что означает "дети".) Халим Молла (таково было его имя) полностью доверял

моему обличью дервиша, и я не был очень удивлен, когда он попросил меня

посмотреть в моем Коране фали (предсказание) для его семьи. Я проделал

обычный фокус, закрыл глаза и, на свое счастье, открыл книгу в том месте,

где шла речь о женщинах. Толкование арабского текста, а именно в этом,

собственно, и кроется все искусство, привело моего юного туркмена в восторг,

он поблагодарил меня, и я был в высшей степени рад, что приобрел его дружбу.

До сих пор было неизвестно, по которой из трех дорог пойдет наш

караван. Утаивание плана здесь, где в любую минуту можно ожидать нападения,

было крайне необходимо. Хотя нам ничего не сообщалось, можно было

предвидеть, что мы выберем среднюю дорогу, так как вода была на исходе и

нужда заставляла *[79] *нас не позже завтрашнего дня добраться до цистерны,

доступ к которой становится возможным лишь при мирных отношениях с

пастухами-йомутами из [подразделения] атабай. Наш вечерний переход был

удачным, верблюжья цепь разрывалась всего несколько раз, спустя минуту -

другую эти неполадки замечали и посылали людей на поиски отставших животных.

Караван в это время продолжал путь, а чтобы посланный не заблудился во мраке

ночи, один из караванщиков назначался для поддержания с ним разговора.

Печально звучащие слова указывали ему путь в темной ночи; но горе

несчастному, если встречный ветер отнесет призывные слова в сторону!

На следующее утро (16 мая) на северо-востоке показалась горная цепь

Кёрентаги. Из-за стельной буйволицы мы были вынуждены замедлить шаг и лишь

во второй половине дня подошли настолько близко, что смогли различить

очертания нижней части гор. В Этреке нам сказали, что вследствие

установившегося перемирия мы, очевидно, застанем здесь йомутов, но мы не

были в этом уверены и пребывали в крайнем напряжении, не зная, действительно

ли все обстоит так хорошо, или же они покинули горы и мы должны опасаться

внезапного нападения враждебной орды. Один храбрый туркмен был послан на

разведку, и все проводили его взглядами, полными надежды. Постепенно

приближаясь к горам, мы увидели отдельные юрты, страх исчез, и всех только

интересовало, к какому племени принадлежит этот стан. В то время как мои

спутники наслаж-дались видом Кёрентаги и ее зелеными долинами, сердце мое

забилось сильнее от радости, когда мы приблизились к лежащим западнее гор

руинам, видимо, греческого происхождения. Как только горы стали вполне

различимы, я сразу же заметил на юго-западе отдельно стоящую колонну,

которая издали казалась огромной живой фигурой. Когда мы поднялись выше на

плато, я обнаружил в том же направлении вторую колонну, чуть потолще и не

столь высокую, как первая; и у горы, по левую руку, так близко находились

руины, известные под именем Мешхеди - Мисриана, что я мог отчетливо

разглядеть отдельные детали. Так как здесь располагались лагерем только

йомуты, было решено устроить привал на целый день, чтобы купить нескольких

верблюдов. Это вполне совпадало с моими желаниями, потому что мне

представилась возможность несколько подробнее оз-накомиться с развалинами.

На следующее утро (17 мая) я отправился туда в сопро-вождении Ильяса и

нескольких спутников-хаджи, которых я хитростью уговорил сделать это, потому

что они считали неосторожным посещать место, населенное джиннами (духами).

До него было полчаса пути от нашего лагеря, хотя высокая стена все еще прямо

стоящего четырехугольника, а также две не-поврежденные и две наполовину

разрушенные башни казались расположенными ближе. Вокруг высокой стены,

шириной 6-8 футов и длиной 40-50 футов, идет еще одна, немного пониже *[80]

*первой, к югу совсем развалившаяся. Она, вероятно, защищала сохранившийся

до наших дней замок, потому что все в целом, судя по остальным развалинам, я

считаю бывшей крепостью, где в довершение ко всему, как я должен упомянуть,

имелся еще великолепный водопровод, который доходил в восточном на-правлении

до персидской цепи гор и оттуда, с расстояния в 150 английских миль,

доставлял воду. Из-за очень ограниченных знаний в археологии и архитектуре я

должен признать мои суждения относительно этих весьма интересных развалин

неком-петентными; я уверен только в их греческом происхождении, потому что

обнаружил большое сходство как по качеству, так и по величине и цвету между

найденными квадратными кир-пичами и кирпичами из Гёмюштепе и Кызылалана

(стена Александра). (Туркмены рассказывали мне о происхождении руин

следующее: бог из особой любви к своим храбрым туркменам будто бы сначала

поставил Каабу не в Аравии, а здесь, но зеленый бес, который к тому же был

хромым, по имени Кёкленг (т.е. Зеленый хромец), от которого ведут