Путешествие по Средней Азии

Он велел отвести мне отдельную келью в почетном месте, т.е.* [137]

*вблизи мечети; с одной стороны у меня был соседом высокоуче-ный мулла, а с

другой - Хаджи Салих. Этот двор был полон знаменитостями, и я нечаянно

очутился в самом гнезде исламско-го фанатизма в Бухаре; само мое

местопребывание, если я осво-юсь в этом кругу, могло бы быть для меня

наиболее надежной гарантией против всяких подозрений мирских властей.

Rapporteur сообщил о моем приезде. Первый офицер эмира, Рахмет-Бий,

правивший в Бухаре, пока его господин был в походе в Коканде, еще в тот же

день велел разузнать обо мне у хаджи, (Чрезвычайно интересен рассказ о

состоявшейся позднее встрече Рахмета Бия, получившего тогда уже повышение и

ставшего инаком^80 , с русским чиновни-ком господином фон Ланкенау, членом

комиссии, которая должна была заклю-чить мирный договор с Рахметом как

полномочным представителем эмира. Господин фон Ланкенау поместил об этой

встрече в июне 1872 г. во французской газете очаровательный, но незаслуженно

лестный для меня фельетон, из которого я здесь хочу привести соответствующий

отрывок.

"Во всем ханстве, - говорит господин фон Ланкенау, - он (Рахмет) был

единственным, кого отважный Вамбери не обманул своим переодеванием. Этот

путешественник говорит, что, когда он представился Рахмету, управлявшему

тогда в отсутствие эмира всей Бухарой, он не без робости и дрожи смотрел в

глаза проницательного наместника, сознавая, что его тайна была угадана

последним или близка к разгадке.

Когда мы однажды позже спросили Рахмета-инака, не помнит ли он святого

пилигрима-хаджи, хромого, с очень смуглым лицом, который лет пять назад был

в Бухаре и Самарканде, он ответил, улыбаясь: 'Хотя каждый год в эти святые

места приходит много паломников, я все-таки догадываюсь, кого вы имеете в

виду. Этот паломник был очень ученый хаджи, гораздо более ученый, чем все

другие бухарские мудрецы".

Мы сказали ему, что это был европеец, и показали книгу Вамбери, из

которой перевели место, где знаменитый путешественник говорит о самом

Рахмете.

'Да, я это знал, - ответил Рахмет,-но я знал также, что это не вредный

человек, и не хотел погубить такого ученого мужа. Муллы ведь сами были

виноваты, что не угадали, кто находится среди них".) но в текке эмир не мог

приказывать, так что на расспросы никто не обратил внимания и мне ничего об

этом не было сказано.

Мои добрые друзья сказали всем: "Хаджи Решид не только добрый

мусульманин, но и ученый мулла, и всякое подозрение против него - это

смертный грех". А мне между тем дружески посоветовали, что мне следует

делать, и только благодаря наставлениям и благородной дружбе своих товарищей

в Бухаре со мной не случилось несчастья, так как, не говоря уже о печаль-ном

конце моих предшественников в этом городе, я обнаружил, что Бухара опасна не

только для нас, европейцев, но и для всякого чужеземца, потому что

правительственная система шпио-нажа достигла высокой ступени совершенства.

На следующее утро я вышел в сопровождении Хаджи Салиха и еще четырех

спутников осмотреть город и базары. Хотя нищета улиц и домов намного

превосходит бедность, скрывающуюся за самыми жалкими жилищами персидских

городов, а пыль по колено в "благородной" Бухаре произвела на меня совсем

небла-городное впечатление, я был все-таки потрясен, когда попал *[138] *в

первый раз на базар, в гущу колышущейся толпы. Далеко не столь красивые и

роскошные, как базары в Тегеране, Тебризе и Исфахане, базары в Бухаре

представляют для чужеземца вследствие разнообразия рас, одежд и нравов

поразительное, ни с чем не сравнимое зрелище. Большинство людей в толпе

относится к иранскому типу, они носят белые или синие тюрба-ны: белые - люди

благородные и муллы, вторые, очень идущие к лицу, - купцы, ремесленники и

слуги. Далее, можно заметить татарские физиономии всех оттенков, от узбека

до киргиза; впрочем, можно, не видя лица, всегда отличить туранца от иранца

по неуклюжей, твердой походке. В этой толпе, состоящей из двух главных рас

Азии, представьте себе вкрапленных тут и там нескольких индусов (мултани,

как их здесь называют) и евреев, которые носят как отличительный признак

(Эламети тефрики^81 , который, согласно Корану, должен носить каждый

немусульманин, чтобы не тратить на него приветствие "Салям алейкум! " ("Мир

да будет с тобой!")) что-то вроде польской шапки и шнурок вокруг бедер.

Индус с его красным знаком на лбу и желтым лицом мог бы сойти за пугало на

большом рисовом поле, еврей со своими благородными, прекрасными чертами лица

и великолепными глазами мог бы позировать нашим художникам, являя образец

мужской красоты. Мы должны также упомянуть туркмена, чьи смелые огненные

глаза сверкают ярче всех прочих; вероятно, он думает про себя, какую богатую

добычу принес бы здесь аламан. Афганцев встречается очень мало; у них

длинные грязные рубахи и еще более грязные свисающие вниз волосы, на плечи