Путешествие по Средней Азии

наброшен по римскому образцу полотняный платок, однако они мне кажутся

людьми, которые, ища спасения, выбежали в полночь на улицу из горящего дома.

Это пестрое смешение бухарцев, хивинцев, кокандцев, кирги-зов,

кипчаков, туркмен, индусов, евреев и афганцев представлено на всех главных

базарах, но, несмотря на то что все в толпе беспрестанно двигались в разные

стороны, я не заметил и намека на шумную базарную жизнь, которая так

характерна для Персии. Я держался рядом со своими спутниками и бросал беглые

взгляды на лавки, в которых было больше русских галантерей-ных и

мануфактурных товаров и совсем немного западноевро-пейских, прибывших через

Оренбург. Для путешественника они интересны в этом далеком городе только

потому, что при виде куска ситца или наклеенной на него фабричной марки он

испыты-вает чувство, словно увидел земляка. Как забилось мое сердце, когда я

прочитал слова "Манчестер", "Бирмингем", и как я боял-ся одним только

чтением этих слов выдать себя! Крупных лавок и крупных купцов очень мало, и,

хотя кроме Рестейи чит фуруши (торговый ряд, где продается чит, т. е.

ситец), насчитывающего 284 лавки, еще во многих других местах в городе

торгуют ситцем, коленкором и перкалем, все же я берусь смело *[139]

*утверждать, что мои друзья Ханхарт и К° в Тебризе одних лишь этих товаров

сбывают столько, сколько весь город Бухара, несмотря на то что его по праву

именуют столицей Средней Азии.

Интересное для чужеземца на базаре в Бухаре та его часть, где

выставлены товары, производимые местной промышленностью; двухцветные

полосатые узкие хлопчатобумажные ткани, называе-мые "аладжа", шелк - от

тонких платков, напоминающих паути-ну, до тяжелого атреса - и особенно

изделия из кожи играют здесь главную роль. Следует отметить искусство

изготовителей поясов, но больше впечатляет мастерство сапожников. Мужские и

женские сапоги совсем неплохи: мужские - на высоких заострен-ных каблуках,

суживающихся на концах до размеров шляпки гвоздя, женские немного неуклюжи,

но часто украшены тончай-шей шелковой вышивкой. Нельзя также не упомянуть

базар и лавки, где разложены одежды светлых тонов, блестящие, со множеством

складок. Житель Востока, который только здесь раскрывается во всей своей

оригинальности, любит "чахчух", т.е. шуршание одежды, и мне доставляло

большое удовольствие наблюдать, как покупатель в новом чапане (костюме)

прохажи-вался взад и вперед, чтобы проверить силу звука. Все это - изделия

местной промышленности, и все они очень дешевы; именно поэтому бухарский

рынок одежды снабжает всех правоверных вплоть до Китайской Татарии

фешенебельными костюмами. Киргизы, кипчаки и калмыки обычно тоже заглядывают

сюда из пустыни, и дикий татарин с косыми глазами и выдающимся вперед

подбородком смеется от радости, обменяв свой костюм, сделанный из грубой

лошадиной шкуры, на легкий ектай (вид летней одежды). Здесь для него -

высочайший уровень цивилиза-ции; Бухара - это и Париж и Лондон.

После того как мы пробродили около трех часов, я попросил моего

проводника и благородного друга Хаджи Салиха прово-дить меня в такое место,

где можно было бы отдохнуть и осве-житься; он провел меня через Тимче чай

фуруши (чайный базар) к знаменитой площади Леби Хауз Диванбеги (т.е. берег

пруда Диванбеги), которую я считаю самым прекрасным местом в Бу-харе. Это

почти правильный четырехугольник, в середине кото-рого находится глубокий

пруд, 100 футов длиной и 80 футов шириной; берега его выложены квадратными

плитами, к поверх-ности пруда ведут восемь ступенек. Вокруг на берегах

возвы-шаются несколько красивых вязов, в тени которых непременные чайные

лавки с огромными самоварами (котлы для чая), специ-ально изготовляемыми для

Бухары в России, приглашают на-питься чаю. С трех сторон площади на

прилавках, затененных тростниковыми циновками, продаются сладости, хлеб,

фрукты, горячие и холодные закуски; сотни импровизированных лавок,

окруженных жаждущей и голодной толпой, жужжащей как пче-лы, представляют

весьма своеобразное зрелище. На четвертой, западной стороне, напоминающей

террасу, находится мечеть (Масджиди-Диванбеги), у фасада которой под

деревьями *[140] *дервиши и меддах (рассказчик) с утрированной мимикой

повествуют в стихах и прозе о подвигах знаменитых воинов и пророков, и

всегда они окружены толпой любопытных слушателей. Когда я пришел на эту

площадь, случаю было угодно добавить еще один штрих для завершения и без

того интересного зрелища, по площади проходила еженедельная процессия -

около пятнадцати дервишей из ордена Накшбенди, который ведет отсюда свое

начало и имеет здесь свою главную резиденцию. Я никогда не забуду, как эти

одержимые люди в длинных конусообразных колпаках, с развевающимися волосами

и длинными посохами прыгали, как безумные, в то время как хор ревел гимн,