Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI

Пригласил как-то Борис Николаевич меня и Фрадкина Герца Ефимовича в турпоход вокруг главной горы Южного Урала, Яман-Тау. Показал нам огромный мешок, килограммов на 40–50, из которого торчали пачки сахара, пачки сухарей. «Провизии хватит на все 14 дней похода», – объявил он. – «Пошли сразу, нечего вам деньги и время тратить на магазины». Пошли сразу. Из Белореченска вышли рано утром, перпендикулярно Уральскому хребту. За целый день углубились в лес к горе на 20–25 км.

На следующий день рано утром Борис Николаевич уже разжег костер, вскипятил чай и… выдал нам по 2 сухарика и по 2 кусочка сахара. «Бросьте жмотничать, Борис Николаевич, давайте есть!» – «А зачем нам с вами есть? Худеть надо! И продуктов у нас больше нет!» Мы бросились к мешку и извлекли из него: болотные сапоги; надувную лодку; 3 ружья; мешочек с порохом; мешочек с дробью; 2 пачки сухарей; 1 пачку сахара; 3 пачки чая и мешок с солью.

– А зачем в горах резиновая лодка и сапоги?

– Переплавляться будем через горные реки.

– Через горные реки на резиновой?

– …

– А зачем нам мешок с солью?

– Как зачем, видите 3 ружья – дичь солить будем!

Шли ускоренно 10 дней вдоль реки Инзер. С голоду, в общем, не померли. Питались грибами, ягодами, подстреленными глухарем и четырьмя рябчиками. Рыбы в Инзере не оказалось, ее всю лесодобыдчики динамитом проглушили.

Охота медведя

Обещал нам Борис Николаевич и охоту на медведей. «Тут их много – на Южном Урале». Шли вчетвером – Борис Николаевич, Герц Ефимович, я и мой тесть.

Идем, идем по лесу, а медведя все нет и нет. Встретился нам лесник на коне. Поговорили. Пожаловались, что нет медведя. Он рассмеялся. «Вы что, – говорит, – шутите, на медведя без обученной собаки пошли. Давайте вернемся на 100–150 метров. Видите следы – он медведь, за вами идет и за вами наблюдает».

Стало нам не по себе. Быстренько из леса к реке, на заливные луга. Палатку к стогу приткнули. Рыбы наловили. Уху откушали. А жара – 30–32 °C. Потеем. Легли спать.

И тут-то началось. Среди ночи раздался дикий рык-рев. Проснулись, сели. И тут рев и храп снова, кто-то сверху на палатку навалился, нас повалил и всю палатку закрутил. Первым среагировал Борис Николаевич: «Ружья заряжайте!» А сам выхватил свой огромный охотничий нож и стал колоть им вверх того, кто на нас навалился. Фрадкина здорово стукнуло по голове.

Сидим. Спиной друг к другу. Мы с Фрадкиным с ружьями, Борис Николаевич с кинжалом. Тишина. Смотрим, а нас осталось трое. Нет тестя! Развернули палатку, вылезли. Ночь. Луна. Светло, стога с сеном за 1000 м видно. Тишина. А тестя-то нет! Он самый маленький и спал у входа, поперек палатки. Нет тестя. Да!!!

Перезарядили ружья крупной дробью. А тесть идет и песенку поет, только как-то нервно. «Чего, – говорит, – вы не спите?» – «А Вы чего?» – «А того. Лошадь тут гуляла. Заглянула в палатку. На роже у меня от пота – соль. Она и начала лизать. Ну, я ей кулаком в нос – она и заржала! Я схватил спиннинг и вмазал ей, она опять заржала и через палатку сиганула. Ну, я ее далеко отогнал, чтобы спать не мешала».

Хороший был поход. Есть что вспомнить. Природа Южного Урала вдоль Инзера очаровательна. Придя домой и слегка отъевшись за 3 дня, я отправился на кафедру. Сотрудники и аспиранты при встрече горячо приветствовали меня с окончанием похода, но каждый добавлял: «Ну и обжора же Вы, Александр Иванович!»

В конце концов, я вскипел и попросил объяснить: «Это почему же я обжора?» – «А как же, Борис Николаевич нам рассказал, что Вы весь поход только и делали, что есть просили».

Очень хорошим товарищем оказался и Владимир Николаевич Беневоленский, с которым мы долго работали вместе.

На формирование научного направления повлияли труды ученых, к примеру, лауреата Нобелевской премии, директора Института химической физики Николая Николаевича Семёнова, создавшего теорию химических цепных реакций и предложившего основной фундаментальный химический механизм этих реакций.

Что же касается механизмов химического свечения, хемилюминесценции, то и тут мне повезло.

«За друзей можно и за свой счёт…»

Вначале всегда есть кто-то один самый умный. Со стороны это видно, и со стороны все хотят его послушать, что еще нового он создал. Но известен закон – не было пророка в отечестве своем. Все свои стараются, в лучшем случае, его выгнать. Почему? Да очень просто. На его фоне они, эти все остальные, не выглядят очень умными. А всем хочется.

Вот и в теории хемилюминесценции в 50-60-е годы генератором идей и методов был Ростислав Федорович Васильев. В общем, сделал он докторскую диссертацию в Институте химической физики в отделе профессора Н.М. Эммануэля.

И вдруг он сообщает мне, что защита его диссертации будет в 1964 г. в Ленинграде (Санкт-Петербурге) у академика А. Теренина. Что? Почему не в Москве, не в Институте у академика Н.И. Семенова?? где он работает. Я тогда еще не знал, что своим – умным – коллектив у себя расти не дает.