Путешествие сквозь время. Божественный ветер

— Не должно. Хотя Асагао-химэсама, её мать, казалась взбешённой. Надеюсь, что бабушка Иё за неё заступится. Хочешь пройти в мои покои?

— Зачем?

— Просто так. Поговорим.

— И вы не будете досматривать церемонию?

— Что там смотреть? Из года в год одно и то же.

***

Мидори провела меня в здание, где жили члены свиты сиккена, в свою комнату. Она настойчиво предложила мне выпить сакэ, и я, на всякий случай, не стала отказываться. Напиток, по запаху напоминающий пиво, она разлила из кувшина в две расширяющиеся кверху, почти плоские чашки.

Женщина полулежала, поставив локоть на лавочку-подлокотник и подперев рукой подбородок. Своё верхнее платье она сняла и набросила на плечи. Я села, подобрав под себя ноги, довольно близко к ней. Мне были видны её зрачки, чёрные и блестящие, словно лакированные.

— Значит, ты собираешься служить у сиккена. Что-то подсказывает мне, мы найдём общий язык. А чем ты занималась до этого?

— Я была на службе у Окада Ёшикэзу-сама, — ответила я.

— Мне знакома эта фамилия. Его дядя, Окада Ёшихиро-сама, тоже служит здесь. Слышала я и о его жене, которую называют Оцухимэ. Говорят, это очень утончённая женщина, а когда она занимается каллиграфией, то её кисть порхает над бумагой, как чайки над Японским морем. Тебе ещё налить?

Мидори осушила уже чашки три сакэ, пока говорила, и становилась всё более улыбчивой. Я же время от времени делала маленькие глотки из своей.

— Нет, не нужно.

— Так, о чём я? Об Оцухимэ. Её добивался сам Тамура Хироаки, но она в изящных стихах ответила ему отказом.

— Не знала, что она стихи пишет. Я думала, она их только читает.

— Любая образованная девушка должна уметь слагать танка, соответствующие случаю. Немногие из них удостаиваются посмертной славы, как, например, Оно-но Комати. Её стихи могут тронуть даже самоё чёрствое сердце. Если бы я могла достичь такого мастерства…

Мидори друг замерла, как будто пыталась что-то расслышать. Прислушавшись тоже, я услышала мужской голос.

— Кажется, это Тамура-сама, — сказала Мидори.

Она подошла к раздвижной двери и выглянула в щёлку.

— Похоже, он нашёл себе очередную музу. Миловидная дама — в хорошем вкусе ему не откажешь.

Я выглянула из-за её плеча и, кажется, увидела Акиру, его шёлковую робу и длиннющие накладные волосы.

— Поймите меня правильно, я не причиню вам вреда. Я всего лишь хочу вас нарисовать, — по-прежнему уговаривал Акиру Тамура. — Вот, посмотрите на одну из моих работ. Это государыня Садако, супруга государя Итидзё, и её фрейлина Сэй-Сёнагон.

Акира, слабо разбирающийся в изящных искусствах, всмотрелся в стилизованные, лишённые всякой индивидуальности лица двух женщин, изображённых на свитке, ниспадающем с рук художника.

— А кто из них кто? — простодушно спросил парень.

— Разве не видно? Вот это… — Тамура всмотрелся в рисунок, замолчал, поджал губы и перевёл взгляд на потолок, словно пытаясь что-то вспомнить.

— Но всё равно, нам нужно расстаться, — поторопился Акира. — Меня ждут неотложные дела.

— Какие? Неужели семья?

— Вот именно!

— Вы думаете, я не понимаю, что если у девушки есть семья, то на церемонию в одиночку она не явится?

Мы наблюдали за этим разговором. Я смотрела на своего знакомого, Мидори — на незнакомую девушку, хотя речь шла об одном и том же человеке.

— Как думаешь, он оставит её в покое? — спросила я поэтессу.

— Не знаю. Она что-то мнётся. Вот если бы проявила решительность, то Тамура-сама смирился бы с поражением, — она закрыла дверь и села за столик. — Подожди, я запишу кое-что. Боюсь забыть потом.

— А я могу посмотреть в коридор?

— Только если тебя не поймают.

Я медленно отодвинула дверь ногой, и как раз в этот момент появился новый участник сцены. Это была дама, очень высокая и очень пышная, с густо наложенными на лицо белилами. Покачиваясь, она приближалась к Акире и его собеседнику.

— Ой, это моя подружка! — вставая, обрадованно произнёс оруженосец.

Вглядевшись в лицо дамы, я узнала Мацуду. Ох, Такамото… Я уж подумала, что он сам собрался влезать в женские шмотки. Нет, не собрался.

— Подружка… — эхом повторил Тамура, оглядев нависшую над ним фигуру сумоиста.

Впечатлившись происходящим, я невольно отодвинулась от щели и обратила взор внутрь комнаты. Мидори увлечённо и быстро писала что-то, другой рукой прижимая к себе кувшин с сакэ. Её волосы на висках были спутаны.

— Слушай, это просто невероятно хорошо работает, — сказала она мне. — Оказывается, проблему нехватки вдохновения может решить только одно…

— И что же? — спросила я, глядя в её глаза, которые стали блестеть подозрительно ярче.

— Сакэ!

Пожав плечами, я вернулась к наблюдению за своими спутниками.

— Акико, ты так задержалась, мы все за тебя волнуемся, — говорил Мацуда, не задумываясь о том, похож ли его голос на женский.

— Хорошо. Так мы можем идти? — спросил Акира у Тамуры, чувствуя себя победителем.

— Конечно, можете, — кивнул художник.

Я, почувствовав себя в безопасности, приоткрыла дверь пошире и по плечи высунулась в коридор.

— Вот это женщина, — выдохнул Тамура, провожая взглядом Акиру и Мацуду.