Читаем Путешествие слепого змея за правдой полностью

— Мы головой отвечаем за него! — крикнул А., и оба бросились за королём. А. схватил короля, но, пронзённый кинжалом в сердце, тут же рухнул на землю. Король с яростью берсерка обернулся к физику Г., но тот пустился в бегство. Король не стал его преследовать, а припал к скале у самого обрыва.

Он воздел правую руку, подавая сигнал…

* * *

Вернёмся к королеве и кардиналу!

— Снова, — сказала королева, когда король стал подниматься в гору, — снова шевелится в гробу восставший мертвец в болотной топи!

— Твоя вина, дорогая моя! — ответил кардинал, стуча зубами. — О, если б мы только остались дома!

Тишина…

— Моё беспокойство нарастает, как лавина. Что всё это значит? О, Бенедикт, не вернуться ли нам назад, и бог с ним, с отшельником, да и с королём тоже?

— Да, да… Но короля мы не можем здесь оставить. Аве Мария…

Тишина.

— Ветер утих, как раз когда облака сгустились у нас над головой. Но у меня ужасное предчувствие, будто не только облака клубятся над нами, но в любую секунду может разразиться нечто непредсказуемое. О, как я боюсь, Бенедикт, спаси меня, спаси!

— Тише, не дрожи! Но погода действительно страшная. Полнеба темно, словно ад, полнеба блестит серебром, и этот призрачный просвет… Мёртвая земля лежит, как мертвец, вся белая и чёрная. Цвета ночи и скорби обнимают друг друга. Облако выжидает, как тигр в засаде, и вот-вот прыгнет на нас…

— Ты только ещё больше наводишь страху! Не будем стоять, пойдём в сторону горы, это нас развлечёт.

— Хорошо! Сеян, Нарцисс, Меммид, пойдёмте с нами, пожалуйста!

Они дошли до середины поля, усеянного камнями.

— Мы остановимся тут, чтобы видеть, что будет происходить на вершине горы, — сказал кардинал. — Они уже почти добрались до верха.

Тишина.

— Страх растёт и растёт, я задыхаюсь! — не выдержала королева. — Сейчас, сейчас случится что-то ужасное, я чувствую.

Издалека донёсся громовой раскат и страшный, похожий на членораздельную речь, шип и шёпот. Вслед за этим раздался страшный грохот, и с горы посыпались глыбы.

— Конец света! Спасайся, кто может! — закричал Ангельшельм, бросаясь бегом по камням к своим гвардейцам.

— Постыдитесь, Ваше Преосвященство! — вслед ему крикнул Сеян.

— Отшельник! — в тот же момент воскликнула королева, восхищённая. — Смотрите, король стоит перед ним на коленях. Мы спасены!

Кардинал, устыдясь, повернул назад.

— Наверное, тот гром сопровождал появление святого отшельника, — пробормотал он себе в утешение.

— Смотрите, он благословляет короля, он зовёт меня. Иисус — господь с нами! Жива ли я ещё? Отшельник исчез. Держите меня, улетаю…

— А на горе ветер ещё сильнее, — хладнокровно заметил Сеян. — Смотрите, два гвардейца летят нам навстречу, будто у них выросли крылья, ха-ха!

— Они летят примерно с той же скоростью, с которой преторианцы бегут от врага, — нанёс удар Нарцисс.

— Слушайте! — воскликнул Меммид. — Какое-то сообщение.

— Да, «3мей, 3мей,» мои гвардейцы обнаружили Змея, — обрадовался Нарцисс.

— Не говорил я, не предсказывал, что всё дело в Змее? — закричал Ангельшельм и снова поднял полы кардинальского платья, чтобы было удобнее бежать.

— Бежим скорее к нашим войскам! — закричал Меммид. — Его Величество не боится вас и ваших гвардейцев.

— Скорее черепаха убежит от молнии, — злобно заметил Сеян, — все войска Тупляндии и Великой Скотинии не смогут спасти нас от Змея.

— Смотрите! — крикнул Нарцисс. — Король пустился в бегство. Мои люди хватают его, держите, держите, мои хорошие, но нет! Блеск кинжала!

— Я так и знал! — заныл кардинал. — Ничего не выйдет из моих многолетних надежд и планов.

— Смотрите, как этот гвардеец-герой бежит от старика, разбитого подагрой! — злорадно усмехнулся Сеян.

— Держитесь, сир! — крикнул он, забыв осторожность.

— А теперь король поднимает руку, — застонал кардинал. — О, что это может значить?

Тарара-ра-рара-тарара-ра!

Все, кроме Сеяна, опустились на землю при звуке страшной трубы.

— Сейчас приползёт слепой Змей! — взвизгнула королева, словно прозрев. — Меня охватывает ужас, о, холод склепа!

Шум и шорох, гром и гул послышались, словно из пустоты. Хоть и приглушённый расстоянием, этот шум ошеломлял. Из дальней дали доносился он, внушая адский ужас, но его всеразрушающая мощь заполняла всё вокруг. «Что может быть чудовищней?» — стонали замирающие сердца. И вдруг муравьи увидели источник звука. Словно чёрный сатана, вздымалось над горизонтом чудовище, заслоняя солнце. Если бы две звезды столкнулись, люди на земле, должно быть, услышали бы похожий звук.

Гром нарастал с огромной скоростью. Земля дрожала, муравьи упали на колени. Новая молния — но земной гром заглушил небесный.

И тут над лесом вознеслась к небесам почти прямо над муравьями змеиная голова размером не меньше собора, и в ней — белые и страшные глаза, словно два пруда. Она замерла на секунду, но тут же с невероятной для муравьёв скоростью обрушилась в долину, и десятикилометровое туловище вслед за ней.

Но не в каменную долину, а на полтора километра южнее! Опасения короля оправдались, Змей промахнулся…

Перейти на страницу:

Все книги серии vasa iniquitatis - Сосуд беззаконий

Пуговка
Пуговка

Критика Проза Андрея Башаримова сигнализирует о том, что новый век уже наступил. Кажется, это первый писатель нового тысячелетия – по подходам СЃРІРѕРёРј, по мироощущению, Башаримов сильно отличается даже РѕС' СЃРІРѕРёС… предшественников (нового романа, концептуальной парадигмы, РѕС' Сорокина и Тарантино), из которых, вроде Р±С‹, органично вышел. РњС‹ присутствуем сегодня при вхождении в литературу совершенно нового типа высказывания, которое требует пересмотра очень РјРЅРѕРіРёС… привычных для нас вещей. Причем, не только в литературе. Дмитрий Бавильский, "Топос" Андрей Башаримов, кажется, верит, что в СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ литературе еще теплится жизнь и с изощренным садизмом старается продлить ее агонию. Маруся Климоваформат 70x100/32, издательство "Колонна Publications", жесткая обложка, 284 стр., тираж 1000 СЌРєР·. серия: Vasa Iniquitatis (Сосуд Беззаконий). Также в этой серии: Уильям Берроуз, Алистер Кроули, Р

Андрей Башаримов , Борис Викторович Шергин , Наталья Алешина , Юлия Яшина

Детская литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Детская проза / Книги о войне / Книги Для Детей

Похожие книги

Последний
Последний

Молодая студентка Ривер Уиллоу приезжает на Рождество повидаться с семьей в родной город Лоренс, штат Канзас. По дороге к дому она оказывается свидетельницей аварии: незнакомого ей мужчину сбивает автомобиль, едва не задев при этом ее саму. Оправившись от испуга, девушка подоспевает к пострадавшему в надежде помочь ему дождаться скорой помощи. В суматохе Ривер не успевает понять, что произошло, однако после этой встрече на ее руке остается странный след: два прокола, напоминающие змеиный укус. В попытке разобраться в происходящем Ривер обращается к своему давнему школьному другу и постепенно понимает, что волею случая оказывается втянута в давнее противостояние, длящееся уже более сотни лет…

Алексей Кумелев , Алла Гореликова , Игорь Байкалов , Катя Дорохова , Эрика Стим

Фантастика / Разное / Современная русская и зарубежная проза / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее