Путешествие трех королевичей Серендипских [litres]

– Дражайший отец, с тех пор как вы посвятили себя тому, чтобы служить нам, я по многим приметам знаю, что вы неизменно нежно меня любите, как настоящую дочь, и во всяком деле являете верность и усердие, а потому расскажу о причине моих слез. А так как я не хочу, чтобы она открылась кому-нибудь другому, любезно прошу вас сохранить ее в тайне и, если можно, найти какое-нибудь исцеление великому моему страданию. Итак, вы должны знать, что я оказалась десяти лет от роду на попечении преступного и злонравного короля, моего дяди (ибо родители мои умерли, когда я была еще в пеленках), а так как я получала великое удовольствие от музыки и по летам моим никто не превосходил меня в том искусстве, дядя продал меня одному богатому купцу. Тот пять лет водил меня с собою по разным областям мира, заставлял играть для многих господ и зарабатывал моим искусством много денег. Случилось так, что, отправившись в далекий край ко двору одного великого государя со своим товаром, он заставлял меня играть для многих его баронов. Богато меня одарив, они возвестили о моем мастерстве государю, который, будучи большим любителем музыки, просил моего хозяина привести меня к его двору. Взяв в руки лютню и начав играть, я приметила, что государь получал великое удовольствие от моего искусства. Получив от него в дар прекрасное украшение, я вернулась вместе с хозяином в наше жилье. В тот же день государь известил моего хозяина, что заплатит любые деньги, лишь бы он согласился отдать меня, и тот, получив огромное состояние, продал меня и вернулся в свои края богачом. Государь тотчас велел одеть меня в богатое и драгоценное платье, а в скором времени воспылал такою ко мне любовью, что я, хотя была рабыней, привыкла просить у него что угодно. Так как, однако, фортуна не имеет обыкновения выказывать смертным слишком долгую приязнь и благосклонность, случилось однажды, когда он взял меня с собой на охоту, что он, одной стрелой – как я предложила ему сделать – пригвоздив оленю ухо к ноге, из-за моих неосмотрительных слов счел, что моими дерзостными речами честь его запятнана, и, возгоревшись мгновенным и пламенным гневом, велел служителям, немедленно меня раздев и связав руки за спиной, отвести в лес неподалеку, чтобы ночью меня там сожрали дикие звери. Служители это исполнили, и я, раздетая и связанная, была предана на волю фортуны. Злосчастная и удрученная страхом смерти, которой ждала каждый миг, я пустилась идти и выбралась к проезжей дороге, где после заката солнца шел к жилью купеческий караван: купцы услыхали мой горький плач, и наш нынешний господин, бывший среди них, пустился на мой голос и нашел меня. Движимый состраданием, он развязал меня и укрыл своим платьем, а потом привел с собой в жилье, где, спросив, кто я, каково мое ремесло и в чем мое несчастье, ничего другого не мог от меня добиться, как лишь того, что ремесло мое – музыка. Он велел хозяину принести лютню и подал ее мне, чтобы я сыграла; сопровождая пение игрой, я доставила ему такое удовольствие, что он принял меня как дочь, везде водил с собою и, как ты видишь, заботился о том, чтобы мне служили. Но так как я не могу забыть о счастливом состоянии, в каком пребывала подле моего прежнего господина, и все еще чувствую жестокую рану, нанесенную любовью к нему, всякий раз, как беру в руки лютню, которая вознесла меня столь высоко и доставляла моему господину столь великое удовольствие, я неизбежно издаю горькие и скорбные вздохи. Посему любезно прошу тебя, теперь, когда я рассказала тебе о причине оных, подай мне, если можно, исцеление.

Когда девушка кончила свои речи, я, сострадая тяжкому ее злоключению, не мог удержаться от слез. Обещав, что приложу все усилия, дабы найти средство к исцелению ее скорби, я решил с помощью ее сведений искать господина, дабы известить его, что она пламенно его любит, хотя он и обрек ее на жестокую смерть.

С ее позволения пустившись в путь, через восемь дней я достиг прекрасного и великого города, где было объявлено, что всякий, кто придет рассказать пред вами какую-нибудь прекрасную повесть, получит много богатых даров, так что я решил явиться к вам, дабы поведать о приключившемся не с кем-нибудь, но со мною самим.

Едва Берамо услышал эти слова, он сказал в сердце своем: «Увы мне! Подлинно, это моя Дилирамма». Узнав от рассказчика, в каком краю и в чьей власти она обреталась, он отправил гонцов к ее господину, веля предлагать от его имени великие сокровища, если тот приведет девушку к нему, ибо он великую отраду находит в музыке, а так как его ушей достигла молва о ее искусстве, он безмерно желает ее слышать.