Путешествие в глубину моей памяти через тернии сна

Поздняя осень. Над унылой гладью озера, подёрнутой мелкой рябью от случайного ветерка, клином летели на юг дикие гуси. Их плавный полёт с гоготанием в воздухе напоминал о листопаде, о предстоящих холодах, грустная пора. Они грациозно летели, слегка помахивая крыльями, что было крайне неожиданно от столь неповоротливой и неуклюжей птицы, плывущей ровным косяком в пятнадцать особей на юг. Время от времени, покрикивая, они спрашивали друг друга, все ли на месте, всё в порядке.

Дома, как всегда, душно и скучно, включили паровое отопление. По требованию родителей ещё совсем недавно Олег заблаговременно уволился с работы, на которой проработал каких-то три месяца, и теперь готовился к призыву в армию, усиленно занимаясь теперь уже гантелями и штангой, которую ему одолжил сосед сверху, дядя Коля, бывший танкист. Во дворе Олега знали все от мала до велика, он родился и вырос на этой улице, в этом доме, хрущёвской пятиэтажке, ходил в соседнюю школу. На улице, куда он вышел покурить, вечерело, зажглись жёлтым светом один за другим уличные фонари, он сделал пару затяжек и сразу же выбросил сигарету в сторону, плюясь от горечи табака, который попал в рот. Это тоже входило в подготовительный курс перед армией: как ему рассказывал дядя Степа с первого этажа, на перекур ходят лишь те, кто курит, а остальные пашут без остановки.

– Олег! Слышь, дружище, – кто-то позвал его сверху.

– Да, слышу, слышу, Сергей Петрович, хотели чего? – отозвался Олег с нотками раздражения.

– Будь человеком, сгоняй за дрелью к Никитиным, в соседний подъезд, на пятый этаж.

– За какой ещё дрелью?

– Как за какой? Она у нас одна на весь дом, Погореловых инструмент, мне Егор сам сказал, что последний раз отдавал Никитину – тому, что инженер.

– Ну да, разбежался, а чё буду иметь с этого?

– Рваный дам за все услуги!

– Неделю назад, за пивом сгонял для вас, позавчера за молоком в гастроном, теперь за дрелью аж на пятый этаж, у вас обещанного даже не три года ждёшь. Ищите дураков, Сергей Петрович, а я покурю лучше здесь, – сказал он, лукавя.

– Олежек, сбегай за дрелью, я тебе бутылку пива дам, чешского, «Козел» называется.

– Это другое дело, только две бутылки, на меньше не соглашусь. У Никитиных, говорите!..

Семейство Никитиных было новым в доме, он инженер на заводе, она врач-невропатолог, и дочь Валя, только окончившая школу, как и он, но из параллельного класса. Они недавно переехали из Москвы и держались от соседей особняком, показывая всем своим видом, что они люди столичные, не ровня другим, однако это обстоятельство не мешало им иногда попросить у соседей при надобности соли, молока или болгарку, дрель, как теперь.

Олег два раза нажал на белую кнопку звонка, за дверью раздалась звонкая трель с переливом.

– Кто там? – спросил строгий мужской голос.

– Это я, Олег.

– Что тебе надо, Олег?

– Шоколада. Сосед я ваш.

– Какой ещё такой Олег? – не унимался голос за дверью.

– Да сосед ваш, с соседнего подъезда.

«Какого хрена, я подписался на это дело? – подумал он. – А всё этот хмырь Сергей Петрович, в следующий раз пусть сам идёт, блин».

Наконец дверь отворилась, и в ней показалась долговязая фигура инженера в полосатой домашней пижаме и роговых очках.

– Вы к кому, молодой человек? Если к Валечке, то она занята, придите этак минут через двадцать, – сказал он, собираясь закрыть дверь. – А я вас знаю! Вы же с соседнего подъезда. Олег – так, кажется, вас зовут.

– Я вообще-то за дрелью пришёл.

– Какой дрелью? – изумлённо переспросил инженер.

– Чтобы стенку сверлить, – не удержавшись от инженерской простоты, съязвил он, разводя руками.

– Точно, брал у Макеевых, картину повесить нужно было, никак гвоздь не мог вбить в стену. Эти панельные дома – ужас какой-то, что они там в бетон мешают? – сказал он с возмущением, ища сочувствия. – Пришлось высверливать, дюбель вставлять, сейчас принесу, подождите.

Он захлопнул дверь за собой. Через минуту дверь снова открылась, и инженер, извинившись, пригласил Олега зайти внутрь, подождать в прихожей. В квартире пахло жареными пирожками и луком, в коридоре на стене, напротив шкафа с одеждой, висела большая чёрно-белая фотография девочки в ситцевом платье в горошек, которая держала в одной руке ведёрко, а в другой лопаточку, по-детски наивно улыбалась. Присмотревшись, он узнал в ней Валентину. «Наверное, это её фото он повесил на дюбель, а может, и не её, вроде о картине говорил, а тут фотография», – подумал он.

– Катя, ты дрель не видела? – прокричал с балкона инженер, громыхая ящиками.

– Не видела, – ответили с кухни.

– В этом доме никогда ничего не найдёшь, – проворчал инженер.

– Ищи там, где положил, – не оставаясь в долгу, посоветовал женский голос.