Путешествие в Сиам

Однако давайте отвлечемся от обсуждения противоречивого вздорного характера покойного короля и рассмотрим его деятельность как государственного мужа – прогрессивного политика, принесшего большую пользу стране. В период его правления Сиам заключил несколько важных торговых договоров с иностранными державами. Во-первых, сиамское правительство в одностороннем порядке снизило пошлину на ширину кораблей с 1900 до 1000 тикалей за один фатом. Это был смелый шаг в сторону оздоровления торговой политики и залог дальнейших масштабных стимулов для заморских торговцев. В 1855 году правительство Его Величества подписало новое торговое соглашение с Великобританией, которую на переговорах представлял посланник английской королевы, сэр Джон Боуринг. Это соглашение оказалось выгодным для обеих сторон. 29 мая 1856 года аналогичный договор Сиам заключил с Соединенными Штатами Америки в лице господина Таунсенда Харриса, а чуть позже в том же году еще один подобный договор был подписан с Францией при участии эмиссара Его Императорского Величества Шарля де Монтиньи.

До того времени свое консульство в Бангкоке имело всего лишь одно иностранное государство – Португалия. Теперь сиамская столица распахнула свои двери для консульств всех стран, с которыми были заключены соглашения, и вскоре в Сиам ежегодно стали притекать миллионы долларов по тем же каналам, по которым прежде иностранной валюты поступало не более нескольких десятков тысяч долларов. Бангкок наводнили иностранные торговые и промышленные компании, открывавшие заводы по переработке риса, производству сахара и растительного масла, а также склады для ввозимых из Европы тканей. Иностранцы нашли готовый рынок сбыта для своей продукции, и на некогда безрадостной заброшенной земле стали укореняться традиции зажиточности и комфорта.

По модели Виндзорского замка был возведен новый величественный дворец. Королевские резиденции появились в разных уголках страны. Представители знати, подражая королю, тоже не скупились и развили бурную деятельность – старались превзойти друг друга в роскошестве своих жилищ и пышности corteges.

Столь процветающей стала страна под благотворным влиянием иностранных денег и цивилизации, что в спешном порядке были заключены соглашения почти со всеми государствами, какие только есть под солнцем, и Его Величество счел необходимым назначить сэра Джона Боуринга полномочным представителем Сиама в зарубежных странах.

На раннем этапе своего правления Маха Монгкут назначил капитаном порта английского джентльмена, и тот зарекомендовал себя столь эффективным управляющим, что ему пожаловали титул пятой степени в иерархии сиамского нобилитета. Чуть позже благородных титулов удостоились один французский военачальник и капельмейстер королевских войск. Потом была основана таможня, и во главе ее поставили «настоящего янки», которому тоже присвоили почетное звание. Наконец, была создана полиция, состоявшая из заслуживающих доверия малайцев, которых наняли в Сингапуре. Командовать силами полиции поручили одному из самых энергичных англичан, какого только можно было найти на Востоке, и эта мера более всех остальных способствовала тому, чтобы в Бангкоке и его окрестностях укоренился «закон и порядок». Однако надо отдать должное британскому генеральному консулу в Сиаме, господину Томасу Джорджу Ноксу. Благодаря его ненавязчивому, но настойчивому влиянию король и первый министр все больше убеждались, что нововведения иностранцев выгодны Сиаму.

Сингапурская телеграфная компания получила привилегию провести телеграфную линию от Моулмейна [146] до Сингапура с ответвлением в Бангкок. И, наконец, на побережье в Ангхине построили здравницу для местных жителей и иностранцев, которым необходим морской воздух, чтобы подкрепить силы и поправить, здоровье [147].

Короля в его бытность монахом разбил паралич. Он полностью восстановился, но от той болезни на лице осталась памятка: нижняя губа с правой стороны была опущена вниз. Внешне он был среднего роста, худощавого телосложения, с правильными чертами лица и довольно светлой кожей. Еще в молодости он потерял почти все зубы, но заменил их протезом из древесины сапана. Этот секрет он тщательно хранил до самой смерти.

Временами не чуждый благородных побуждений, он также был способен и на подлые поступки. Падкий на лесть, он принимал угодливые восхваления в любой форме, однако в силу его переменчивого нрава ни один придворный подолгу не бывал у него в чести. В числе его фавориток была прекрасная принцесса Тонгу Супия, сестра злополучного султана Махмуда, бывшего раджи Паханга [148]. Он страстно влюбился в нее, когда она была представлена к его двору, и заполучил в свой гарем помимо ее воли: она стала заложницей честных намерений своего брата. Будучи магометанкой, она демонстрировала по отношению к нему безмятежное безразличие. Он вскоре устал от нее и в конечном итоге обрек на безрадостную жизнь в забвении и небрежении в стенах своего дворца.