Путешествие во времени с хомяком

– Ой, извини, – говорит Пай и собирает вещи обратно, но внезапно останавливается. Он поднимает семейную фотографию – ту, что я схватил со своего прикроватного столика.

– Это твои мама и папа? – спрашивает он, вглядываясь в фото. У меня пересохло во рту. – Они очень милые. Как их зовут?

Я много думал, что именно рассказать о себе Паю, но так ни к чему и не пришёл. Дело в том, что это сложное решение. Уже несколько дней я размышляю над вариантами:

1. Рассказать Паю, что он мой отец, а я пришёл из будущего, которое настанет через тридцать лет. Что я сделал это с помощью примитивной машины времени – творения его собственных рук, – чтобы спасти ему жизнь. Я знаю, взрыв мозга в таком случае гарантирован, точно? Больше того: если я расскажу ему это, будущее может полностью поменяться. Если он узнает, что сконструировал машину времени, то сможет осуществить это, не знаю, на десять лет раньше или позже или произойдёт ещё что-нибудь – проще говоря, это может на многое повлиять.

2. Не говорить ему. Ведь мы никогда не знаем всего о человеке, верно? Да, это всё равно что не поделиться с другом большим секретом, зато мне удастся подольше пообщаться с Паем. Тем более что вся история очень странная, и если я её расскажу, Пай всё равно не поверит. Или поверит и сильно растеряется. Могу судить по себе.

Поэтому сейчас я просто отвечаю:

– Альберт. Как меня. А мою маму зовут Сара.

Он ещё раз внимательно смотрит на фотографию и улыбается:

– Твой папа очень похож на моего. Они могли бы быть братьями.

– Как и мы.

– Слушай, а вдруг так и есть! Их разлучили в младенчестве, и родители никогда им друг о друге не рассказывали…

– Нет, – быстро отвечаю я, – этого не может быть. Да и потом, они же говорят с разными акцентами.

– Ну, один из них мог приехать в Британию раньше… Погоди, а откуда ты знаешь, как говорит мой папа?

Упс.

– Просто догадка. У него есть индийский акцент?

– Да. Но нам нельзя говорить на пенджаби дома. «Это язык другого времени и другой жизни, Пифагор. Мы теперь британцы», – Пай качает головой в точности, как дедушка Байрон. Я вспоминаю момент расставания с ним – и чувство сожаления переполняет меня.

Я знаю, что это неправильно и ставит всё под угрозу, но слова сами слетают с языка:

– А можно мне познакомиться с твоим папой? Похоже, он классный!

– Конечно, можно. Сегодня он работает допоздна, но ты можешь зайти к нам завтра. После того, как мы покатаемся на моём карте. Если захочешь, конечно. И нам ещё нужно закончить с этим, – добавляет он, показывая на большой стол: пять из шести компьютеров на нём уже соединены.

– На твоём карте?

Понятно, что я всё знаю о папиной машинке. Но кажется, мне успешно удаётся это скрывать.

– Да. Мы собрали его вместе с папой. Это не настоящий гоночный карт, а просто машинка – но она лучшая!

Я снова подхожу к холодильнику, чтобы проверить свой ноутбук. Небо за окном потемнело раньше, чем обычно: сгущаются большие чёрные тучи – грозные и зловещие.

– На твоём месте я бы оставил его здесь на ночь. Похоже, скоро будет дождь. Нам пора идти.

Пай кладёт ключ обратно под кирпич, и мы перелезаем через низкую стену. Дождь уже накрапывает. Пай поворачивается ко мне, втягивая голову в плечи:

– Тебе вроде бы туда.

– Да.

– Эй, Ал! Я очень здорово провёл сегодня время. Спасибо за… хм… – он умолкает, и я не тороплю его. Закусив губу, он смотрит вниз, словно ищет подходящие слова на земле.

– У меня… У меня не особо много… Смотри, насчёт Макки… Он не совсем друг, ты прав, но мне было не из кого выбирать, – после долгой паузы он добавляет: – Раньше.

Пай снова застенчиво улыбается и быстро отходит. Через десять метров он оборачивается:

– Встретимся здесь же завтра?

Я решаю рискнуть:

– И ты возьмёшь Маленькую быструю зелёную машину?

Он ухмыляется во весь рот:

– Откуда… Да! – и добавляет: – И я хочу познакомиться с твоим хомяком!

Я жду, пока он уйдёт, потом поворачиваюсь и бегу обратно к ржавой голубой двери. Я захожу внутрь, открыв дверь ключом, и стряхиваю капли дождя с волос.

Алан Ширер, Алан Ширер, Алан Ширер. Как же мне его забрать?

Я осматриваю техлабораторию, где мне сегодня предстоит ночевать. Полпачки печенья и яблоко подождут, уже темнеет, и меня клонит в сон, а потом…

Меня будит раскат грома, от его грохота дребезжат стёкла в школьных окнах. И мне в голову приходит мысль – я часто думаю об этом по ночам в плохую погоду, – как же хорошо быть человеком под крышей, а не животным под открытым небом. Или, например, хомяком в ящике подземного бункера.

Я глубоко вздыхаю. Я знаю: мне не уснуть, пока я не спасу Алана Ширера.

Мне придётся снова пойти в дом Макки.