Путешествие вокруг моего черепа

Впрочем, у меня были совсем иные намерения, да и ждут меня другие дела, и нахожусь я вовсе не в Анкаре, а в старинном музее, видимо, испанском, может, в Мадриде, а может, в Севилье нет, скорее всего, это Альгамбра, ну конечно же, Альгамбра! И до чего необычно устроен этот музей: тут и собрание предметов старины, и природоведческий отдел, и коллекция оружия, и минералогический кабинет, и картинная галерея – все вперемешку, свалено в одну кучу, однако беспорядок этот мне как раз по душе, можно всласть покопаться, и тут мне даже смотритель не помеха, я открываю наугад несколько ящиков, роюсь в ворохе шелков и тонких тканей, выкладываю на свой письменный стол книги, пропыленные рукописи… Мне и в самом деле вот уже который год не дает покоя мысль о том, что надо бы навести порядок в секретере и ящиках письменного стола… сейчас самое время заняться этим. Извлекаю на свет божий свои школьные тетради… смотрите-ка, оказывается уцелел даже гербарий, которым я когда-то так гордился; меж квадратиков белой промокательной бумаги засушенный вместе с листьями бледно-розовый анемон… Анемон и другие растения с извилисто переплетенными красными и синими стеблями – да ведь это вовсе не гербарий, какое разочарование, а я-то так обрадовался было, наткнувшись на него… впрочем, этой находке я тоже рад: «Анатомический атлас» Соботы я считал потерянным, а он – здесь, передо мною, просто я принял за цветочные стебли сложное переплетение кровеносных сосудов, таблица дана в цвете, и на бумаге удалось передать даже пульсацию крови, до чего тщательная типографская работа, видимо, печатали с помощью тонкой стеклянной сетки, но кровь на рисунке пульсирует, как живая, а кое-где сбивается в сгустки… Та-ак, атлас нашелся, а вот куда задевался… куда задевался этот самый… придется перерыть все шкафы, переворошить коллекцию минералов и оружия, ведь этот предмет должен быть где-то здесь… только бы хранитель не вошел в помещение… время идет, а я никак не управлюсь с картинами… картины, опять картины, а вот собрание графики… постойте, ведь этот рисунок мне определенно знаком: произведение Гойи, у меня даже сердце бешено колотится от счастья, что я могу лицезреть его в оригинале. Несомненно, это рисунок Гойи, я хорошо его знаю, «Фруктовый сад короля» – вот как он называется, в центре композиции распростер свои ветви гигантский дуб, а с ветвей свисают люди – сотни жалостно тонких, вытянутых фигур.

Меня мороз подирает по коже – нет сил взглянуть в лицо повешенного человека, а взглянуть надо, причем сейчас, пока он еще жив и, задыхаясь, судорожно разинутым ртом глотает воздух, точно рыба… я должен взглянуть на него, ведь к утру мне нужно написать о нем репортаж, кошмар да и только, я не привык фальшивить и не могу описать сцену казни иначе, нежели это произошло в действительности. На миг я испытываю чувство бурного облегчения: причем тут действительность, ведь я сплю, и все это мне снится – мои странствия по всему свету, мучительные попытки отыскать опухоль, Да и опухоли-то никакой нет и искать нечего, нет и повешенного человека, значит, не нужно писать о нем, не нужно смотреть ему в лицо! Теперь я могу себе позволить еще немного потолкаться среди людей на этой огромной, необычной площади, и что бы тут ни случилось, мне не страшно, ведь это лишь сон, и я в любой момент могу проснуться, но не спешу с этим, поскольку меня заинтересовал незнакомый, большой, хотя и холодноватый город.