Путешествия англичанина по России, Крыму, Кавказу и Грузии в XIX веке

Поскольку джентльмен, с которым я путешествовал, оставил слугу в Москве, мы изменили наш план следования из Воронежа в Нижний Новгород и решили отправиться прямо в древнюю столицу, чтобы найти его там, а оттуда присоединиться к остальной группе. Желая поменять наши паспорта в связи с предполагаемым изменением маршрута, мы обратились к губернатору, и после одной или двух безрезультатных попыток нам удалось застать его дома. Поначалу наш визит не предполагал ничего хорошего: у нас не было рекомендательных писем, и поэтому на нас смотрели как на незваных гостей. На наш вопрос, можем ли мы поговорить с его превосходительством губернатором Воронежа, он ответил в самой высокомерной манере: «Господа, что вы хотите?» Забавно было наблюдать, какой эффект произвело на него представление нескольких громких имен наших русских знакомых. Он немедленно спохватился, отталкивающие манеры исчезли, и губернатор стал приветливым, обходительным и даже добрым. Нас провели со всеми подобающими церемониями в его лучшие апартаменты и пригласили на ужин. Эту любезность мы были рады принять, чтобы сформировать некоторое представление об обществе провинциального города в России. Губернатор поддерживал русское гостеприимство частыми и настойчивыми приглашениями выпить и, казалось, был удивлен, что, будучи англичанами, мы не смогли соответствовать нашему национальному характеру – любви к бутылке. Вечером мы вернулись за паспортами, которые, как он и обещал, были уже готовы. Мы пили с ним чай, он был очень внимателен и на прощание подарил моему спутнику небольшую русскую скатерть, как будто решил стереть все воспоминания о нашем первом знакомстве.

После обеда мы нанесли визит очень необычному человеку – синьору Барбарини, итальянскому евнуху, которому было 114 лет. Он последовательно работал у Екатерины II, покойного графа Шереметева и других дворян в оркестрах или в качестве певца. Живость, веселость и необыкновенные манеры этого старика чрезвычайно поразили нас. Можно было подумать, что мы находились в компании одного из самых модных молодых людей. Он веселился и смеялся заразительным смехом. Хотя он стоял почти одной ногой в могиле, но много говорил о поездке в Италию и даже о путешествии по Европе.

Окрестности Воронежа, как и соседние области, были засажены кукурузой, что, без сомнения, делало их неисчерпаемой житницей. Но, к сожалению, на юге было так много винокурен, что они ежегодно потребляли огромное количество зерна, и в плохие сезоны даже в этих плодородных краях не хватало хлеба. Все это происходило из-за плохого управления, поскольку почва давала вдвое-втрое больше зерна, чем необходимо населению. Несколько лет назад два плохих сезона сменяли друг друга, и кукурузы стало крайне мало. Существенный элемент русского рациона, черный хлеб, сильно подорожал, и крестьяне оказались в тяжелом положении. Однако в целом крестьянство этих плодородных регионов жило хорошо, и поэтому совершенно непонятно, как доктор Кларк мог написать следующие строки: «Путешествуя по провинциям к югу от Москвы, земля подобна райскому саду: прекрасная почва, покрытая кукурузой в изобилии. Но войдите в хижину бедного крестьянина, окруженного всеми этими богатствами, и вы обнаружите, что он умирает от голода или изнывает от плохой пищи и испытывает недостаток в обычных жизненных потребностях».

В своей книге «Характер русских» я часто обращался к предвзятым заявлениям доктора Кларка и объяснял причины, по которым он видел лишь мрачные стороны. Теперь даже его сторонники и друзья, похоже, осознают его пристрастные и чрезмерно мрачные суждения. Общественное мнение было подготовлено к этой работе, и, таким образом сильный эмоциональный тон, в каком писал доктор Кларк, соответствовал общему возбуждению. Оглядываясь сейчас беспристрастным взглядом на его произведение и учитывая необычайную восприимчивость автора, понятна причина, побудившая его больше задерживаться на темной стороне жизни. Следует также помнить, что он увидел русский народ в тот момент, когда их природное добродушие и жизнерадостность были омрачены тяжелым положением страны.

Мы выехали из Воронежа вечером 23 июля и, проехав много верст по пустынной местности, были приятно удивлены появлением Хмелинца, поместья Микулина, между Хлебным и Задонском. Особняк был очень большой, квадратной формы, с четырьмя одинаковыми фасадами, а прилегающая территория благоустроена со вкусом. Но что заслуживало наибольшего внимания, так это деревня рядом с домом и вдоль дороги. Почти все крестьянские избы были снесены, на их местах уже стояли двадцать одноэтажных домов, отделенных друг от друга двором и построенных целиком из камня или дерева, оштукатуренных, на каменном фундаменте, и в каждом по три окна. Господин Микулин решил улучшить положение своих соотечественников и привить им любовь к порядку, опрятности и комфорту. Странно было видеть неприметные фигуры русских крестьян, расхаживавших по этим жилищам, и потребуется много лет, прежде чем они научатся правильно ими пользоваться.