Путешествия Элиаса Лённрота. Путевые заметки, дневники, письма 1828-1842 гг.

До сих пор наш путь проходил большей частью по мелколесью, но теперь пошли сплошные голые сопки, на которых не увидишь ничего, кроме гладкого снега, лишь изредка встретишь карликовую березку. Такне же березы и сосны произрастают и в более северных краях Лаплан­дии, но там не увидишь ель или другое обычное для нас дерево.

Поздно вечером мы приехали в Петсамо, которое так же, как Муотка и другие лопарские селения, приютилось в реденьком сосняке, и жило в нем девять семейств в де­вяти избушках. [...]

[...] Лопари России довольно-таки чистоплотны. В жи­лищах своих они моют не только столы и скамьи, но и по­лы. Одежда женщин почти такая же, как у карелок рос­сийской Карелии: короткая кофта без фалд, полосатая либо красная юбка, серьги в ушах и т. д. Большинство из них лицом миловидные, хотя встречаются и некраси­вые. Самопрялок пока еще нигде не видел, прядение со­вершается с помощью веретен. У мужчин российской Лап­ландии свой лопарский костюм, фасон которого несколько отличается от того, что носят их соседи в Финляндии и Норвегии. Основное различие заключается в том, что у них обувь пришита к брюкам, у остальных лопарей они существуют отдельно.

Мяса сейчас, во время поста, нигде не давали, зато рыба была в изобилии. Однако не к каждой зиме удава­лось заготовить рыбы в таком количестве, чтобы хватало на все время поста, и тогда лопарям на русской стороне приходилось либо голодать, либо есть мясо, чего в такие бедственные времена, вероятно, и попы не запрещали.

Хотя поселения, через которые проходил наш путь от Колы до Няутямё, расположены были недалеко от Ледо­витого океана, в их окрестностях в скудных лесах находи­ли все же дрова для отопления и бревна, пригодные для строительства.

Лопари России, как и лопари Инари, всю зиму живут на постоянных местах, а на лето переселяются на побе­режье Ледовитого океана или в другие места рыбной лов­ли. Так же поступает и большая часть лопарей Норвегии и Утсйоки. Правда, тем, у кого крупные оленьи стада — в несколько тысяч голов, приходится и в зимнее время переносить свое жилье на новое место, так как в преде­лах прежней стоянки уже не хватает ягеля. [...]

ИЗ ПУТЕВЫХ ЗАПИСОК

[Июнь 1837 г.]

Кивиярви. Ночевал у Васке; зажиточный дом. Три до­чери, младшую за день до этого приходили сватать. Но в ту ночь, когда я был там, жениху отправили обратно его свадебные подарки. Сочли, что девушка еще слишком молода, к тому же одна из ее тетушек всеми силами ста­ралась добиться расторжения сделки. Поминальный день, Троица.

Поминальный день. В году четыре поминальных дня: Виеристя [Крещение], суббота накануне Троицы, перед зимним постом, осенью. Приготовляют ладан и варят ка­шу. Потом люди из всех домов идут на кладбище поми­нать своих близких и родственников. По пути отламыва­ют несколько березовых и еловых веток. Березовыми под­метают гробницы (сооружение в виде домика на могиле), а хвойные кладут на крыши гробниц. Пока одни совер­шают это, другие обходят гробницы и кадят ладаном. Дочь одного похороненного здесь крестьянина, бывшая замужем в другой деревне, послала ладана, чтобы им оку­рить гробницу ее покойного отца, а остатки ладана веле­ла бросить вовнутрь гробницы. Все так и сделали. Та же женщина отправила кусок полотна, чтобы его привязали к кресту на могиле покойного, что тоже было сделано. После этого на гробницы поставили миски с кашей и при­нялись есть, причем каждый съедал ложки две-три, а то и больше. Для меня тоже была взята ложка, и мне пред­ложили поесть. Каша была сварена из ячменной крупы, с топленым маслом. Мужчины (и маленькие мальчики) стояли без шапок, я тоже.

Я отправился дальше в путь, полагая, что свадьба не состоится, хотя некоторые уверяли, что несмотря ни на что девушку сосватают. И в самом деле, навстречу мне из Вуоккиниеми шли свадебные гости.

Из свадебных обычаев: подарки при сватовстве. На свадьбе у невесты просят разрешения войти в дом. Же­них дарит родственникам зеркальца, расчески и тому по­добное. Невеста трижды кланяется жениху [...][143]

ПУТЕВОЕ ОПИСАНИЕ

В продолжение всей свадьбы жених, чтобы подчеркнуть свое особое положение, сидит в высокой бархатной шап­ке. Невеста плачет перед каждым родственником и перед знакомыми, и те одаривают ее кое-какими подарками, в ос­новном четырьмя — восьмью гривенниками серебра, но, бывает, и копейками. Плач продолжается целый день, пре­вращая свадебное веселье в скорбь о предстоящей разлу­ке. Когда вечером новобрачные ложатся спать, невеста разувает жениха и берет себе деньги, которые тот поло­жил в сапоги уже заранее; она помогает ему также раз­деться.