Путешествия Гулливера (Gulliver's Travels)

I told his majesty, "that in Europe we had no monkeys, except such as were brought for curiosity from other places, and so small, that I could deal with a dozen of them together, if they presumed to attack me.	На эти вопросы я отвечал его величеству, что в Европе нет обезьян, кроме тех, которые как диковинки привозятся из чужих стран и которые так малы, что я бы справился с целой дюжиной их, если бы они осмелились на меня напасть.
And as for that monstrous animal with whom I was so lately engaged (it was indeed as large as an elephant), if my fears had suffered me to think so far as to make use of my hanger," (looking fiercely, and clapping my hand on the hilt, as I spoke) "when he poked his paw into my chamber, perhaps I should have given him such a wound, as would have made him glad to withdraw it with more haste than he put it in."	Что же касается чудовища, с которым мне недавно пришлось иметь дело (обезьяна в самом деле величиной была со слона), то, не отними у меня страх способности владеть тесаком (произнося эти слова, я стал в воинственную позу и ухватился за рукоятку своего тесака), я, может быть, нанес бы этому страшилищу, когда оно просунуло лапу в мою комнату, такую рану, что оно радо было бы как можно скорее убраться от меня.
This I delivered in a firm tone, like a person who was jealous lest his courage should be called in question.	Все это я сказал твердым тоном, как человек, ревниво заботящийся о том, чтобы не возникло никаких сомнений насчет его храбрости.
However, my speech produced nothing else beside a laud laughter, which all the respect due to his majesty from those about him could not make them contain.	И все же речь моя вызвала лишь громкий смех придворных, от которого они не могли удержаться, несмотря на все почтение к его величеству.
This made me reflect, how vain an attempt it is for a man to endeavour to do himself honour among those who are out of all degree of equality or comparison with him.	Это навело меня на грустные мысли о тщете попыток добиться уважения к себе со стороны людей, стоящих неизмеримо выше нас.
And yet I have seen the moral of my own behaviour very frequent in England since my return; where a little contemptible varlet, without the least title to birth, person, wit, or common sense, shall presume to look with importance, and put himself upon a foot with the greatest persons of the kingdom.	Однако поведение, подобное моему, я очень часто наблюдал по приезде в Англию, где какой-нибудь ничтожный и презренный плут, не имея за собой ни благородного происхождения, ни личных заслуг, ни ума, ни здравого смысла, осмеливается иногда напускать на себя важный вид и ставить себя на одну ногу с величайшими людьми в государстве.
I was every day furnishing the court with some ridiculous story: and Glumdalclitch, although she loved me to excess, yet was arch enough to inform the queen, whenever I committed any folly that she thought would be diverting to her majesty.	Каждый день я давал при дворе повод для веселого смеха; и даже Глюмдальклич, несмотря на свою нежную привязанность ко мне, не упускала случая рассказать королеве о моих выходках, когда считала, что они способны будут позабавить ее величество.
The girl, who had been out of order, was carried by her governess to take the air about an hour's distance, or thirty miles from town.	Однажды девочке нездоровилось, и она была взята гувернанткой на загородную прогулку, миль за тридцать от дворца, подышать чистым воздухом.
They alighted out of the coach near a small foot-path in a field, and Glumdalclitch setting down my travelling box, I went out of it to walk.	Карета остановилась у тропинки, пересекавшей поле; Глюмдальклич поставила мой дорожный ящик на землю, и я отправился прогуляться.
There was a cow-dung in the path, and I must need try my activity by attempting to leap over it.	На пути лежала куча коровьего помета, и мне вздумалось испытать свою ловкость и попробовать перескочить через эту кучу.