Путешествия Гулливера (Gulliver's Travels)

I desired the queen's woman to save for me the combings of her majesty's hair, whereof in time I got a good quantity; and consulting with my friend the cabinet-maker, who had received general orders to do little jobs for me, I directed him to make two chair-frames, no larger than those I had in my box, and to bore little holes with a fine awl, round those parts where I designed the backs and seats; through these holes I wove the strongest hairs I could pick out, just after the manner of cane chairs in England.	Я попросил камеристку королевы сохранять для меня вычески волос ее величества. Через некоторое время у меня набралось их довольно много. Тогда, посоветовавшись с моим приятелем столяром, получившим приказание исполнять все мои маленькие заказы, я поручил ему сделать под моим наблюдением два стула такой же величины, как те, что стояли у меня в спальне, и просверлить в них тонким шилом отверстия вокруг тех частей, которые предназначались для сиденья и спинки. В эти отверстия я вплел самые крепкие волосы, какие мне удалось набрать, как это делается в плетеных английских стульях.
When they were finished, I made a present of them to her majesty; who kept them in her cabinet, and used to show them for curiosities, as indeed they were the wonder of every one that beheld them.	Окончив работу, я подарил стулья королеве, которая поставила их в своем будуаре, показывая всем как редкость; они действительно вызывали удивление всех, кто их видел.
The queen would have me sit upon one of these chairs, but I absolutely refused to obey her, protesting I would rather die than place a dishonourable part of my body on those precious hairs, that once adorned her majesty's head.	Королева изъявила желание, чтобы я сел на один из этих стульев, но я наотрез отказался ей повиноваться, заявив, что я лучше соглашусь претерпеть тысячу смертей, чем помещу низкую часть моего тела на драгоценные волосы, украшавшие когда-то голову ее величества.
Of these hairs (as I had always a mechanical genius) I likewise made a neat little purse, about five feet long, with her majesty's name deciphered in gold letters, which I gave to Glumdalclitch, by the queen's consent.	Из этих волос я сделал также небольшой изящный кошелек (я всегда отличался наклонностью мастерить разные вещицы) длиною около пяти футов, с вензелем ее величества, вытканным золотыми буквами; с согласия королевы я подарил его Глюмдальклич.
To say the truth, it was more for show than use, being not of strength to bear the weight of the larger coins, and therefore she kept nothing in it but some little toys that girls are fond of.	Но, говоря правду, этот кошелек годился скорее на показ, чем для практического употребления, так как он не мог выдержать тяжести больших монет; поэтому она клала туда только безделушки, которые так нравятся девочкам.
The king, who delighted in music, had frequent concerts at court, to which I was sometimes carried, and set in my box on a table to hear them: but the noise was so great that I could hardly distinguish the tunes.	Король любил музыку[68], и при дворе часто давались концерты, на которые иногда приносили и меня и помещали в ящике на столе; однако звуки инструментов были так оглушительны, что я с трудом различал мотив.
I am confident that all the drums and trumpets of a royal army, beating and sounding together just at your ears, could not equal it.	Я уверен, что все барабанщики и трубачи королевской армии, заиграв разом под вашим ухом, не произвели бы такого эффекта.
My practice was to have my box removed from the place where the performers sat, as far as I could, then to shut the doors and windows of it, and draw the window curtains; after which I found their music not disagreeable.	Во время концерта я старался устраиваться подальше от исполнителей, запирал в ящике окна, двери, задергивал гардины и портьеры; только при этих условиях я находил их музыку не лишенной приятности.
I had learned in my youth to play a little upon the spinet.	В молодости я научился немного играть на шпинете[69].