Путешествия Гулливера (Gulliver's Travels)

It was at first a very insipid diet, though common enough in many parts of Europe, but grew tolerable by time; and having been often reduced to hard fare in my life, this was not the first experiment I had made how easily nature is satisfied.	Сначала это кушанье показалось мне крайне безвкусным, хотя оно очень распространено во многих европейских странах, но с течением времени я к нему привык. К тому же это был не первый случай в моей жизни, когда приходилось довольствоваться самой грубой пищей, и я еще раз убедился в том, как мало взыскательна человеческая природа.
And I cannot but observe, that I never had one hours sickness while I stayed in this island.	Не могу не заметить при этом, что за все время моего пребывания на острове я ни одной минуты не был болен.
It is true, I sometimes made a shift to catch a rabbit, or bird, by springs made of Yahoo's hairs; and I often gathered wholesome herbs, which I boiled, and ate as salads with my bread; and now and then, for a rarity, I made a little butter, and drank the whey.	Правда, иногда мне удавалось поймать в силки, сделанные из волос еху, кролика или какую-нибудь птицу, иногда я находил съедобные травы, которые варил и ел в виде приправы к своим лепешкам, а изредка сбивал себе масло и пил сыворотку.
I was at first at a great loss for salt, but custom soon reconciled me to the want of it; and I am confident that the frequent use of salt among us is an effect of luxury, and was first introduced only as a provocative to drink, except where it is necessary for preserving flesh in long voyages, or in places remote from great markets; for we observe no animal to be fond of it but man, and as to myself, when I left this country, it was a great while before I could endure the taste of it in anything that I ate.	Сначала я очень болезненно ощущал отсутствие соли, но скоро привык обходиться без нее; и я убежден, что обильное употребление этого вещества есть результат сластолюбия, и соль была введена, главным образом, для возбуждения жажды, исключая, конечно, случаев, когда она необходима для сохранения мяса в далеких путешествиях или в местах, удаленных от рынков. Ведь мы не знаем ни одного животного, которое любило бы соль. Что касается меня, то должен признаться, что, покинув эту страну, я очень нескоро научился переносить вкус соли в кушаньях, которые я ел[139].
This is enough to say upon the subject of my diet, wherewith other travellers fill their books, as if the readers were personally concerned whether we fare well or ill.	Но довольно об этом; я не хочу подражать другим путешественникам, наполняющим целые главы своих книг описанием своей пищи, как будто читателю так уж интересно, хорошо или дурно кушал автор.
However, it was necessary to mention this matter, lest the world should think it impossible that I could find sustenance for three years in such a country, and among such inhabitants.	Однако мне было необходимо коснуться этого предмета, чтобы устранить всякие недоразумения относительно того, каким образом мог я просуществовать три года в такой стране и среди такого населения.
When it grew towards evening, the master horse ordered a place for me to lodge in; it was but six yards from the house and separated from the stable of the Yahoos.	С наступлением вечера конь-хозяин распорядился отвести мне особое помещение в шести ярдах от дома и отдельно от хлева еху.
Here I got some straw, and covering myself with my own clothes, slept very sound.	Я нашел там немного соломы и, покрывшись платьем, крепко заснул.
But I was in a short time better accommodated, as the reader shall know hereafter, when I come to treat more particularly about my way of living.	Но вскоре я устроился гораздо удобнее, как читатель узнает из дальнейшего рассказа, посвященного более подробному описанию моего образа жизни в этой стране.
CHAPTER III.	ГЛАВА III