Путешествия Гулливера (Gulliver's Travels)

They all sat down in a circle about me, the better to observe my motions.	Они сели в кружок, чтобы лучше наблюдать за моими движениями.
I pulled off my hat, and made a low bow towards the farmer.	Я снял шляпу и сделал глубокий поклон фермеру.
I fell on my knees, and lifted up my hands and eyes, and spoke several words as loud as I could: I took a purse of gold out of my pocket, and humbly presented it to him.	Затем, став на колени, я поднял к небу глаза и руки и как можно громче произнес несколько слов; я вынул из кармана кошелек с золотом и с видом полной покорности вручил его хозяину.
He received it on the palm of his hand, then applied it close to his eye to see what it was, and afterwards turned it several times with the point of a pin (which he took out of his sleeve,) but could make nothing of it.	Тот принял кошелек в ладонь, поднес его к самым глазам, чтобы увидеть, что это такое, затем несколько раз потыкал его кончиком булавки (которую вынул у себя из рукава), но так и не понял его назначения.
Whereupon I made a sign that he should place his hand on the ground. I then took the purse, and, opening it, poured all the gold into his palm.	Тогда я сделал знак, чтобы он положил руку на землю; затем, взяв кошелек и открыв его, высыпал к нему на ладонь все золото.
There were six Spanish pieces of four pistoles each, beside twenty or thirty smaller coins.	Там было шесть испанских золотых, в четыре пистоли каждый, и двадцать или тридцать монет помельче.
I saw him wet the tip of his little finger upon his tongue, and take up one of my largest pieces, and then another; but he seemed to be wholly ignorant what they were.	Послюнив кончик мизинца, он поднял им сперва одну большую монету, потом другую; но видно было, что он остался в полном неведении, что это за вещицы.
He made me a sign to put them again into my purse, and the purse again into my pocket, which, after offering it to him several times, I thought it best to do.	Он знаком приказал мне положить монеты обратно в кошелек и спрятать кошелек в карман, что я в конце концов и сделал после неоднократных бесплодных предложений принять от меня кошелек в подарок.
The farmer, by this time, was convinced I must be a rational creature.	Мало-помалу фермер убедился, что имеет дело с разумным существом.
He spoke often to me; but the sound of his voice pierced my ears like that of a water-mill, yet his words were articulate enough.	Он часто заговаривал со мною, но шум его голоса отдавался у меня в ушах подобно шуму водяной мельницы, хотя слова произносились им достаточно внятно.
I answered as loud as I could in several languages, and he often laid his ear within two yards of me: but all in vain, for we were wholly unintelligible to each other.	Я отвечал на разных языках как можно громче, и он часто приближал свое ухо на два ярда ко мне, но все было напрасно, потому что мы совершенно не понимали друг друга.
He then sent his servants to their work, and taking his handkerchief out of his pocket, he doubled and spread it on his left hand, which he placed flat on the ground with the palm upward, making me a sign to step into it, as I could easily do, for it was not above a foot in thickness.	Наконец фермер приказал слугам вернуться к своей работе, вынул из кармана носовой платок, сложил его вдвое, покрыл им левую руку, которую положил на землю ладонью вверх, и сделал мне знак взойти на нее, что было нетрудно исполнить, так как его рука была толщиною не более фута.