Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена

Онъ выглядлъ очень важно. Его нарядный костюмъ привлекалъ общее вниманіе, а изъ кармана его жилета висла толстая цпь изъ чистаго золота, украшенная разноцвтными дорогими камнями; на конц цпи прившено было очень много красивыхъ брелковъ и медальоновъ, съ изображеніями знатныхъ людей. Въ каждой петлиц его фрака висла золотая медаль съ различными изображеніями; каждая медаль стоила, по крайней мр, нсколько сотъ червонцевъ. Вс пальцы рукъ его усяны были красивыми драгоцнными перстнями. На среднемъ пальц правой руки сверкалъ огромной величины брилліантъ. Рубины, сапфиры, аметисты, хризоберилы блестли и переливались тысячью различныхъ цвтовъ, освщая яркими цвтами всхъ находившихся вокругъ него. Когда онъ вынулъ изъ одного жилетнаго кармана свои часы, то двое изъ нашихъ слугъ ослпли отъ сильныхъ лучей, испускаемыхъ драгоцнными камнями, изъ которыхъ были цликомъ сдланы часы. Карманы его брюкъ и сюртука оттопыривались и обвисали до самой земли отъ тяжести кошельковъ, наполненныхъ червонцами. Я спросилъ, зачмъ онъ носитъ съ собой такъ много золота въ карман: его можно всегда съ удобствомъ замнить боле легкими деньгами — кредитными бумажками.

— «Бумажка для меня не иметъ цнности, я люблю только золото и драгоцнные минераллы!»

— «А что это за изображенія и гербы на этихъ медаляхъ и другихъ предметахъ?» — Спросилъ одинъ изъ матросовъ нашего корабля.

— «Эти вещи поднесены мн въ подарокъ знаменитыми особами въ Франціи. Вотъ, напримръ, эта медаль, поднесена мн баронессой Крюгеръ, а эта графомъ Тралялинскимъ, а эта за мои благодянія въ пользу бдныхъ!»

Онъ еще много пересчитывалъ именъ и объяснялъ значеніе каждаго изображенія, но я уже забылъ его подлинныя слова, а своего не хочу добавлять, чтобы не вызвать недоврія къ моимъ разсказамъ.

— Боже мой! — подумалъ я про себя, — этотъ невзрачный господинъ должно быть оказалъ человчеству громаднйшія услуги, если, при господствующей въ настоящее время общей скупости, онъ осыпанъ такими многочисленными и драгоцннйшими подарками!

Отъ бесды съ нами онъ такъ усталъ, что попросилъ не безпокоить его, пока онъ не отдлается окончательно отъ смущенія. Это было вполн понятно, потому что быстрота паденія воздушнаго шара была такъ велика, что у него захватило дыханіе, и онъ нкоторое время совсмъ не могъ произнести ни одного слова. Кром того, онъ думалъ, что пропадетъ безъ слда въ морскихъ волнахъ, такъ какъ близко береговъ не видно было. Черезъ нкоторое время онъ оправился и разсказалъ намъ слдующее:

— «Я самъ родомъ французъ. У меня нтъ въ достаточномъ количеств ни знаній, ни фантазіи, ни умлости чтобы выдумать такого рода путешествіе. Я сознаюсь въ этомъ чистосердечно и себя не расхваливаю, но меня сильно раздражала заносчивость и спсь семи обыкновеннныхъ клоуновъ и танцовщиковъ по канату. И, вотъ, чтобы сбавить эту спсь у нихъ, мн какъ-то случайно пришла мысль воспользоватся услугами воздуха, чтобы подняться еще выше ихъ. И теперь я, конечно, считаю себя родоначальникомъ будущей авіаціи.

„Дней, приблизительно, шесть или семь тому назадъ, къ сожалнію точно не знаю, потому что потерялъ счетъ времени, — я поднялся на своемъ шар въ Англіи, съ мыса Принца Велійскаго, взявъ съ собою барана, чтобы потомъ его сбросить, для потхи любопытныхъ зрителей. Черезъ нсколько минутъ я поднялся довольно высоко, и люди, которыхъ я оставилъ на земл казались очень ничтожными пылинками; меня же несло все выше и выше. Къ моему несчасью, черезъ минутъ десять посл того, какъ я поднялся, втеръ перемнилъ свое направленіе и вмсто того, чтобы отнести меня къ Экзетеру, гд я хотлъ спуститься, онъ понесъ меня къ морю. Мн стало такъ страшно, что я потерялъ сознаніе и полумертвымъ лежалъ въ корзин вмст съ бараномъ. Когда я оглянулся, то увидалъ, что втеръ гонитъ меня надъ моремъ, надъ которымъ я долго носился на чрезвычайной высот. Густыя облака, мшали мн разсматривать оставленную внизу подъ собой землю.

„Какое счастье, что я не выбросилъ барана для потхи публики. На третій день сильный голодъ принудилъ меня убить барана и этимъ спасти себя отъ голода. Какъ это ни противно и совершенно чуждо для меня, но я вынужденъ былъ совершить такое, своего рода преступленіе, т. к. былъ поставленъ въ критическое положеніе. Пока я лишалъ жизни бднаго моего спутника, мой шаръ уже усплъ подняться выше луны. Я вспомнилъ одну интересную сказку, будто луна сдлана изъ самаго чистаго серебра. Ея пріятный свтъ меня ласкалъ и съ большимъ наслажденіемъ я всматривался въ ея лицо, но не усплъ я хорошенько насмотрться на нее, какъ почувствовалъ, что меня что-то сильно гретъ. Шаръ на столько приблизился къ солнцу, что оно безпощадно жгло мою спину и сожгло совершенно мои усы, рсницы и бороду.

«Кстати, я воспользовался лучами солнца, положилъ убитаго барана съ той стороны, гд оно особенно сильно грло, — и черезъ какихъ нибудь три четверти часа баранъ зажарился. Не знаю чмъ объяснить, что мясо барана оказалось очень вкуснымъ; должно быть это оттого, что оно изжарилось солнечными лучами. Этимъ то мясомъ я питался все время своего воздушнаго путешествія.