Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена

„Кто знаетъ, до какихъ поръ мн пришлось бы еще летать. Я, чего добраго, постилъ бы вс планеты небесныя. Залетлъ бы въ гости къ прекрасной Венер, пожелалъ бы всего хорошаго жителямъ Марса, и много кое чего еще увидлъ бы“…

— А зачмъ вы такъ долго летали, господинъ? — спросилъ француза одинъ изъ матросовъ нашего судна.

„Эхъ, дорогой мой, я хотлъ давно слетть на землю, но веревка, которая соединена съ клапаномъ на нижней сторон шара, предназначеннымъ для выпусканія газа, оборвалась, не выпустивши ни одной струйки газа. А безъ этого спускатся никакимъ образомъ нельзя было. Если бы вы, уважаемый баронъ, — обратился онъ ко мн, - не выстрлили въ мой шаръ и не разорвали бы его, и тмъ не выпустили изъ него газа, то я могъ бы носиться на немъ между небомъ и землей, какъ Магометъ, до самаго дня страшнаго суда.“

Окончивши свой разсказъ, онъ крпко пожалъ мою руку и горячо благодарилъ меня за свое спасеніе. Мы устроили пирушку, въ честь его спасенія. Французъ подарилъ свою золотую корзину моему лоцману, а остатокъ барана выбросилъ въ море. Шаръ сильно пострадалъ отъ моей пули, а при паденіи настолько разорвался, что починить его не было никакой возможности, и потому его выбросили также въ море.

За короткое время французъ подружился съ нашими и подарилъ на память о себ всмъ намъ золотыя вещи, которыхъ у него было очень много. Мы его отвезли въ Константинополь, и тамъ и представилъ его султану, который наградилъ путешественика и отправилъ его на родину въ цвтущую Францію.

XI Вторая поздка барона въ Константинополь

Хочется, друзья мои, разсказать вамъ еще объ одной странной исторіи. Волею судебъ я былъ заброшенъ въ Африку, гд меня приняли съ большими почестями. Меня назначили важнымъ сановникомъ въ Трансваальской республик. Я успшно выполнялъ вс важныя и тяжелыя государственныя порученія и заслужилъ большое довріе у народа и правительства. Однажды нужно было поручить кому-нибудь създить въ Константинополь для личныхъ переговоровъ съ султаномъ по очень серьезнымъ и важнымъ дламъ, какъ для Турціи, такъ и для Трансваальской республики. Долго обдумывали, кого бы послать съ этими порученіями къ султану. Отъ переговоровъ зависло все дальнйшее направленіе дла. Посл долгихъ размышленій, выборъ палъ на меня. Я былъ выбранъ почти единогласно, благодаря тому, что зналъ хорошо турецкій языкъ и былъ знакомъ съ Константинополемъ и всми обычаями турокъ. Съ большой торжественностью и многочисленной свитой отправили меня въ Константинополь съ важнымъ порученіемъ. Признаться, я халъ съ затаенной радостью въ груди и невольно улыбался про себя, когда сравнивалъ свое настоящее положеніе, уполномоченнаго посла, съ прежнею должностью султанскаго пчеловода. Турки приняли насъ съ большимъ почетомъ. Насъ помстили въ прекрасной вилл, принадлежащей самому султану и немедленно назначили мн у султана аудіенцію. Русскій, нмецкій, итальянскій и французскій послы явились ко мн съ визитомъ и засвидтельствовали свое глубокое уваженіе нашей республик, и, кром того, они взяли на себя, какъ это полагается, миссію представить меня султану.

Въ назначенный часъ мы отправились къ султану. Насъ сейчасъ же приняли. Каково было удивленіе сопровождавшихъ меня пословъ, когда султанъ, пристально взглянувъ на меня, не договорилъ даже переводчику привтствія и, улыбаясь, дружески протянулъ мн руку со словами:

— Здравствуй, Мюнхгаузенъ! Да, вдь, мы съ тобою старые знакомые! Для такихъ старыхъ друзей не нужно переводчика. Семь тысячъ привтствій, дружище мой! Какъ поживаешь? Душевно радъ тебя видть!..

По просьб султана, я разсказалъ ему подробно о своемъ путешествіи въ Россію изъ турецкаго плна и еще о многихъ своихъ приключеніяхъ. Это обстоятельство сразу подняло меня во мнніи всхъ дипломатовъ, тмъ боле, что я себя держалъ очень свободно и, не стсняясь, разсказывалъ султану о своихъ удивительныхъ приключеніяхъ. Султанъ, повидимому, очень благоволилъ ко мн и часто долго разговаривалъ со мною.

По окончаніи всхъ оффиціальныхъ переговоровъ, мн пришлось еще нкоторое время оставаться въ Константинопол. Я часто встрчался и бесдовалъ съ султаномъ. Султанъ былъ со мною откровененъ. Однажды онъ сообщилъ мн, что дла его въ Египт идутъ очень плохо, и онъ прямо таки не знаетъ, и не иметъ такого человка, которому можно было бы поручить ихъ распутать. Дло же все осложняется и можетъ вызвать очень неблагопріятныя послдствія. Я съ глубокимъ сочувствіемъ посмотрлъ на султана. Онъ улыбнулся и тихо сказалъ:

— Что ты такъ посматриваешь, Мюнхгаузенъ, будто хочешь сказать мн что-нибудь или посовтовать? Я вдь знаю, что ты хорошій дипломатъ, только жаль, что не у меня служишь.

Я съ улыбкой посмотрлъ на султана; признаться, мн пріятно было выслушать такое лестное мнніе о себ.

— Ваше Величество изволитъ тшиться надъ бывшимъ своимъ пчеловодомъ! Тихо сказалъ я султану.