Путешествия и приключения капитана Гатерраса

21 августа путешественники дошли до входа в пролив Ледника; там они решили спуститься на ледяные поля и на следующий день добрались до острова Кобурга, который пересекли в два дня, несмотря на снежную метель.

Потом они снова пошли более удобной дорогой по льду и 24 августа достигли Северного Девона.

— Теперь, — сказал доктор, — нам осталось только пересечь эту землю и добраться до мыса Уэрендера, у входа в пролив Ланкастера.

Погода стояла очень холодная. Снежные метели и вьюги стали по-зимнему суровы. Силы путников истощились. Съестные припасы подходили к концу, и каждый должен был довольствоваться одной третью рациона, чтобы нормально кормить собак.

Дорога была очень трудная, так как Северный Девон чрезвычайно горист. Надо было пройти почти неприступными ущельями горную цепь Траутера, борясь с разбушевавшимися стихиями. Сани, люди и собаки еле двигались. Не раз полное отчаяние овладевало отрядом, хотя и закаленным и привыкшим к полярным экспедициям. Несчастные путешественники были истощены нравственно и физически. Восемнадцать месяцев беспрерывных трудов и резких переходов от надежды к отчаянию не прошли даром. Надо к тому же сказать, что движению вперед всегда сопутствуют увлечение и уверенность, которых. не хватает на возвратном пути. Несчастные еле тащились. Они шли, так сказать, по привычке, побуждаемые остатком животной энергии, почти не зависевшей от их воли.

Только 30 августа путешественники выбрались из гор, о которых не может дать никакого представления орография умеренных поясов, но выбрались они оттуда вконец измученные и полузамерзшие. Даже доктор настолько ослаб, что не мог уже. поддерживать бодрость духа в своих товарищах.

Горы Траутера заканчивались чем-то вроде равнины, изборожденной складками первичных горных массивов.

Здесь пришлось передохнуть несколько дней, так как люди с трудом передвигали ноги, а две упряжные собаки пали от истощения.

Отряд приютился за высокой льдиной. Термометр показывал —19°, однако ни у кого из путешественников не было сил разбить палатку.

Съестные припасы таяли, и при самых экономных порциях их могло хватить только на восемь дней. Дичь попадалась редко, так как она уже перекочевала на юг. Путешественникам грозила голодная смерть.

Альтамонт, побуждаемый чувством товарищеской преданности, собрал остаток сил и отправился на охоту, чтобы добыть еды своим спутникам.

Он взял ружье, позвал Дэка и вышел на равнину. Доктор, Бэлл и Джонсон почти безучастно смотрели, как он удалялся. Целый час они не слышали ни одного выстрела и вдруг увидели, что он возвращается. Альтамонт бежал чем-то испуганный.

— Что случилось? — спросил доктор.

— Там!.. под снегом!.. — с ужасом проговорил Альтамонт, указывая куда-то в сторону.

— Что там?

— Целый отряд людей!..

— Живых?

— Мертвых... замерзших и даже...

Альтамонт не докончил своей фразы, но лицо его выражало чувство сильнейшего ужаса.

Доктор, Бэлл и Джонсон, которым волнение придало новые силы, поднялись со своих мест и поплелись за Аль-тамонтом к указанной им части равнины.

Вскоре они пришли к уединенному месту, находившемуся на дне глубокого оврага, — и что за ужасное зрелище представилось их взорам!

Из-под снежного савана виднелись окоченевшие на морозе трупы людей. Кое-где торчали судорожно скрюченные руки и ноги; на лицах трупов застыло выражение отчаяния и угрозы.

Доктор подошел ближе и, побледнев, отшатнулся в ужасе. Раздался глухой, тревожный лай Дэка.

— Ужасно! Ужасно! — вскричал доктор.

— Что такое? — спросил Джонсон.

— Разве вы их не узнали? — изменившимся голосом спросил Клоубонни.

— Что вы хотите сказать?

— Смотрите!

Этот овраг недавно был ареной последней борьбы людей с климатом, отчаянием и даже голодом: некоторые ужасные признаки указывали на то, что несчастные питались человеческими трупами, быть может еще трепещущим мясом. Доктор узнал Шандона, Пэна — злополучный экипаж «Форварда»... Силы изменили этим несчастным, съестные припасы истощились, шлюпку их, по всей вероятности, разбило лавиной или она свалилась в пропасть, так что они не могли уже воспользоваться свободным ото льдов морем. Быть может также, они заблудились на неизвестном материке. А кроме того, люди, пустившиеся в путь в возбужденном состоянии мятежа, не могли быть связаны чувством единства, которое дает силы совершать великие дела. Авторитет главаря мятежников всегда очень сомнителен, и, вероятно, Шандон уже вскоре его лишился.

Как бы то ни было, экипаж «Форварда», прежде чем дойти до этой ужасной катастрофы, претерпел тысячи пыток и страданий. Но тайна его бедствий навсегда погребена вместе с ним под полярными снегами.

— Бежим! Бежим отсюда! — твердил доктор.

И он увлек своих товарищей подальше от места катастрофы. Чувство ужаса придало им энергии, и они снова пустились в путь. 

XXVII Заключение

К чему распространяться о бедствиях, которым беспрерывно подвергались оставшиеся в живых участники экспедиции? Да они и сами не помнили подробностей тех дней, которые прошли со времени ужасного открытия остатков экипажа «Форварда».