Путешествия Лейлы

– Он привозит ее для местных шейхов откуда-то с конца Европы, она даже летит самолетами вместе с почтой, представляешь?

Убедившись, что слова произвели эффект, Ханна продолжила:

– Эта вода лечит рак вплоть до третьей стадии. Но некоторые пьют ее для профилактики или после перенесенных травм и операций. А сам Даниэль постоянно на этой воде, просто для оздоровления и омоложения.

– Йеп, это я заметила, – просияла Лейла.

– Почему ты улыбаешься? Тебе кажется, я говорю ерунду?

– Нет, что ты, – она только шире развела уголки губ, не в силах сдерживаться, – просто лайк вспомнила те дни на лодке, солнце, розе́. Хорошо было, правда?

– Даниэлю и правда не откажешь в умении жить красиво. И в харизме тоже. – Ханна взглянула хитро, похоже, намекала на увлеченность им подругой.

– Да, – отрезала Лейла. – Слушай, а Ади тогда, лайк, тоже из этих … бессмертных?

– Про бессмертных ты, конечно, хватила. А так, они хорошие друзья с Даниэлем, и Ади его постоянный пациент, поэтому, скорее всего, да.

– Не понимаю, как такой человек, как Даниэль, может дружить с этим … Ади. Ай мин, тот же делает все эти ужасные картины про евреев.

– И что? Это же просто картины. Какая-то часть общества спускает пар, какая-то щекочет себе нервы. Даниэль не только друг, но и страстный коллекционер картин Ади. – Ханна закатила глаза. – Кстати, полотно «Танцующие жиды», которое ты видела в галерее, похоже, отправится в его коллекцию сразу после Триеннале.

– Да, Даниэль показывал как-то одну, даже пару картин Ади у себя. Странно …

– Да и не думаю, что даже при личной неприязни Даниэль смешивал бы это с делами клиники, – задумалась Ханна.

Потом перешла на шепот и рассказала про еще нескольких знаменитостей, которые часто бывают в клинике, но Лейла их имен никогда не слышала. Многие умудряются так помешаться на молодости, продолжала Ханна, что попадают уже в психушку по соседству, и оказываются по уши в долгах, и все равно не могут остановиться. Лейла слушала вполуха. Что в голове у подруги … да и всех здесь … Конечно, Лейла и сама вот-вот сделала бы пластику, до попадания в этот мир, но всего лишь небольшую коррекцию, да и то исключительно чтобы скрыть природный изъян.

Принесли стартеры из рыбы и морепродуктов, красиво поданные на круглых серебряных блюдах, подруги отвлеклись на еду. Вокруг по-прежнему было почти пусто, только несколько столиков в противоположной от них стороне зала были заняты. Изредка появлялись официанты.

– Послушай, а как тебе кажется, сейчас актуально искусство с таким посылом, ну … лайк … что-то вроде фа … фашизм не пройдет? – аккуратно спросила Лейла, воспользовавшись паузой.

– Что, прости, фашизм?

– Ну, или что … антисемитизм – это зло? Или перечеркнутая свастика? Как думаешь, мейби … может, нарисовать свастику и перечеркнуть, например?

– А зачем ее перечеркивать? Ты имеешь в виду индуистский символ? Хотя он есть во многих культурах, означает обычно благополучие, удачу.

– Понятно. Вкусный севиче. – Лейла не знала, как вернуться к разговору о собственной выставке и стоит ли его продолжать.

– Вообще-то это модный сейчас тренд и в искусстве тоже, антисемитизм. А что в нем такого злого? – Ханна расплылась в улыбке, тут же добавила: – Да шучу, похоже, я поняла, о чем ты. Если ты про антисемитизм в негативном ключе, тогда это, скорее, юдофобия. А то, о чем ты пытаешься сказать, – антиюдофобия. Да, такое направление тоже можно найти в работах художников, но это скорее маргинальное течение.

Похоже, в тему не стоило углубляться. Ханна вполне искренне не понимала, в чем была идея, а значит, и другие вряд ли поймут. Но Лейла хотя бы проверила на аудитории свои пока смутные посылы. К тому же разговор напомнил чей-то пост в мифическом теперь «Фейсбуке» про антисемитизм. Мол, слово, которое означало когда-то нетерпимость к евреям по расовому или религиозному признаку, совсем недавно переосмыслили, и теперь оно означает любую критику политики государства Израиль. Даже если это политика притеснения по этническому или религиозному признаку других семитов – палестинцев. Наверное, Ханна права и слово «юдофобия» было ближе к тому, против чего хотела выступить Лейла.

– А рыба, да … хороша … только как ты ее назвала? – Ханна внимательно смотрела на Лейлу. – О, кстати, надо попросить нам по бокалу розе́. Раз уж мы вспомнили про Даниэля.

Лейла на этот раз ничуть не смутилась, настолько ушла в свои мысли. И где там теперь этот «Фейсбук» …

* * *

Уже подавали главное блюдо, тоже рыбу, запеченную в панцире из соли. Официант как раз раскалывал эту корку, когда Лейла решилась как бы между делом сказать:

– А да, кстати, я же хотела поделиться с тобой одной идеей.

– Слушаю. – Ханна вздрогнула, но тут же мягко улыбнулась.

– В общем, я хотела… – Лейла сосредоточенно отделила кусочек рыбы на поданной тарелке, но не стала пока есть, – ай мин, хотела с тобой посоветоваться … ну, каким образом лучше всего организовать выставку.

– Ничего себе. – Бокал в руке Ханны чуть пошатнулся. – Ты тоже решила делать выставки? А что за художник или группа художников, если не секрет?