Путешествия Лейлы

– Спасибо, ваше сиятельство, дорогая Этани! Имею честь приветствовать вас, ваши превосходительства президент Палестины и послы Австрии, Великобритании и России, дорогой друг и истинный покровитель искусства доктор Натансон, а также всех вас, дорогие, уважаемые гости Триеннале и ценители прекрасного со всего мира, которые смотрят трансляцию.

«Пусть вы отняли мои работы, мое прошлое, мой мир. Все это остается во мне». Лейла достала из сумочки красную помаду, которую подарила Ханна, и стала медленно двигать платформу справа налево, выводить красным огромные, в свой рост, буквы. «ОСТАНОВИ ЗЛО», – нарисовала, зажмурилась, опустила платформу ниже.

Лицо пылает. Что-то правильное, что-то важное наконец получается. «Я отказываюсь ненавидеть, отказываюсь».

«НА СЕБЕ», – дописывает сзади наперед строкой ниже.

Помада быстро стирается. Лейла мысленно поблагодарила Ханну, которая недавно подарила ей именно эту помаду, «суперустойчивую, незаменимую за ужином и ночью». «Вот и попробуйте теперь оттереть», – ухмыляется.

– Я отчаянно благодарен жизни за возможность делиться своим творчеством и миром с вами! – продолжал Адольф. – То, что мои работы находят отклик в сердцах людей разных стран, показывает, что все те запасы семян, которые мы не сожрали и сохранили в тяжелые времена, уже выросли в сильные прекрасные цветы. И скоро они дадут плоды!

Белым, не покрытым надписью оставалось почти две трети экрана, а помады уже так мало. Лейла лихорадочно вспоминала свои рисунки и образы последнего месяца. Ничего не подходило. Туфли из концлагеря? Один, не поднявший руки в нацистском приветствии? Все слишком сложно. Как говорить с людьми в этом мире? Все не то и не так.

– И потому хочу напомнить: да, мы лучше! Да, мы имеем право! Право и священный долг дать нашим детям лучшее! В новом прекрасном мире современного искусства и современного человека! – Голос продолжал звучать, то возвышаясь, то ниспадая, будто на американских горках. – Считаю Пятнадцатую Триеннале открытой!

«Хороший спикер», – невольно отметила Лейла. Он грамотно ставил акценты на нужные слова, как будто проходил много тренингов по ораторскому мастерству. «Спикер фигов, покажу я тебе современное искусство». И она начала рисовать.

Судя по всему, Ади выступал последним. Лейла ждала, что занавес вот-вот откроется, судорожно водила по экрану помадой. В ход пошла уже вторая, цвета «Нормандский закат». К микрофону вернулась Этани, передала слово генеральному партнеру, представителю Почты Хайфы, и на сцену позвали некоего мистера Смита.

Посреди холста Лейла нарисовала большое сердце: одна дуга, вторая, выводила такие на полях тетрадок в школе. Любовь. Как там говорил Ахмед? Всемирная сеть любви, да. Нарисовала большие пальцы и очень схематично руку с одной, потом с другой стороны сердца, соединила. Получилось Кладдахское кольцо, только без короны сверху. В одном из городков Ирландии все витрины были усыпаны этими обручальными кольцами, а их рисунки красовались на уличных растяжках. В той поездке Лейла мечтала, что Джонни вот-вот подарит ей такое, но нет. Нарисовать вместо короны Землю? Нет, лишнее.

Лейла подняла платформу выше, увела круто влево. Смит все еще говорит. Помада стерлась под корень. Лейла думала соскрести немного ногтем, но вспомнила юность и первые помады, когда ценился каждый грамм. Высосала остатки красящего воска и чуть вдавила обратно в тюбик, получилось еще два сантиметра. Проделала то же с другой помадой. Мистер Смит бубнит монотонно.

«МЫ ЛУЧШЕ/МЫ СТРАДАЛИ», – бесконечно долго выводит Лейла, все ускоряя платформу, тянет рычаг вниз. Смит уже благодарит всех, возвращает слово Этани.

«– ИМЕЕМ ПРАВО», – последние миллиметры помады. Красного хватило, она дописала.

Этани объявляет видео от Всемирной культурной организации. В фильме покажут знаковые произведения прошлого, которые помогут осознать тот прорыв, который совершается здесь и сейчас, на Триеннале. Лейла судорожно тянет рычаг влево и вниз, перечеркивает последнюю надпись и хочет вернуться на пол. Пальцы все красные, в горле и висках бешено пульсирует. Платформа медленно, нестерпимо медленно двигается к левому краю, потом вниз. В этот момент она видит, точнее, чувствует, как тень от занавеса тоже ползет по экрану влево, обгоняя тележку. О Лейлу и экран ударяется яркий свет софитов, сбивая ее с ног, изображение плывет и обратно уже не выстраивается.

Вокруг яркое, белое. Но даже через слепящий свет много вспышек. А потом – темнота.

Глава 6

Незнакома алфавит на бордовых стенах, коридор. Яркий свет, вспышки. Все белое, стерильное. Кто-то справа. Узнать бы кто, но тело сопортивляется, все так знакома. Эхом голоса. Не вижу ничего, все белое, крутится, как в стиральной машине.