Путешествия Лейлы

– Хорошо, да. Послушайте, у меня … у меня, – Лейла выдавила, – сумку выхватили. Пока гуляла, – сразу добавила: – Там были все деньги. – За столом замерли, Лейла заговорила еще быстрей: – Но я могу мыть посуду. И вообще помогать по хозяйству. И что угодно. Или мой друг в Радейже сможет отдать долг. Я думаю. Или подруга Кармелита. Как прилетит в следующий раз… – голос звучал беспомощно, – я … я ей напишу.

– Долго ты будешь мыть тут посуду, чтобы отработать почти сотню динаров! – Брови и волосы шотландца взъерошились и тут же опали. Его друг Боб живо и с аппетитом смотрел на Лейлу, как до этого на блюдо с бириани.

– Но я подумаю, что делать с тобой … может, родственнички моей жены выкупят долг, им на табачной фабрике в Конго всегда нужны люди. И невесты там нужны. На Север-то тебя кто угодно отвезет и бесплатно. – Малкольм говорил обыденно и вместе с тем с задором, непонятно было, шутит он или нет.

Абесоль взглянула на мужа, как всегда, сердито, даже с укоризной, тот стушевался.

– Ладно-ладно, что с вами, женщинами, поделаешь. Но тогда мой друг Боб довезет тебя только до местечка Тете на реке Замбези. Он как раз поехал бы туда потом за товарами. А дальше ты уж как-нибудь сама … Оттуда ходит много почти бесплатного транспорта в твою Радейжу. А долг придумаем позже, как ты вернешь. Там у нас как раз пока никого нет, а знакомые китайцы Радейжей интересуются.

Лейла выдохнула и обмякла на стуле.

– И еще, оставишь мне тогда марки почты Хайфы, видел у тебя в комнате. А то разоришься с этими письмами… – Под недовольный взгляд супруги тут же поправился: – Ладно, одну или две марки оставь себе, может, придется заплатить за что-нибудь в дороге, пригодится.

Он обсудил что-то на местном языке с Бобом и бросил уже выходящей из гостиной Лейле:

– Так, раз уж напрямую в Тете, выедете позже, вечером, тогда к утру будете на месте. А дальше думай сама. А Бобу надо сейчас выспаться, ему теперь завтра в один день ехать и обратно.

Лейла не ждала, что все пройдет так легко. Голову кружило как после бокала игристого вина. Сквозь эйфорию все-таки царапала мысль, как добираться завтра из городка с мультяшным названием Тете в не менее загадочную Иньязуру. По крайней мере, Лейла будет гораздо ближе к Давиду.

Еще пятнадцать минут назад воображение в красках рисовало бесславное рабство у китайцев или сомалийцев, и план хотя бы еще один день быть свободной и живой виделся вполне толковым. За последние месяцы она не в первый раз оказалась в полной неопределенности. Поэтому вместо ненужных терзаний сходила в горячий душ и легла в кровать, чтобы тоже отдохнуть перед дорогой.

* * *

Уснуть не вышло: скоро в комнату постучались, вошла Абесоль.

– Мэм, извините, – сказала на вполне сносном английском, и Лейла с изумлением поняла, что та просто молчала до сих пор.

– Да нет, что вы.

– Я попросила моя подруга с тобой доехать до твой друг в Иньязара, – тщательно выговаривала женщина.

– А-а-а … спасибо, – растерялась Лейла.

– Но она не говорит английский совсем, – взбудораженно, даже напуганно добавила Абесоль.

– Это ничего страшного, как-нибудь разберемся. – Лейла широко улыбнулась женщине, так похожей на филиппинку, а та в ответ. Абесоль вышла из комнаты еще быстрее, чем зашла.

Лейла уже не могла уснуть, вдыхая и выдыхая щекотную радость. Она и сейчас не совсем представляла, как потом искать дом Давида, но, по крайней мере, с ней будет местная проводница. Скоро им выезжать.

Только даже если Лейла и доберется до фермы … Давид же и не подозревает о своем надвигающемся счастье. У него там хватает забот, а может, уже появилась невеста. С большой фермой и шармом дальнего странника, повидавшего и Париж, и Палестину, он наверняка завидный жених для всех девушек в округе … А тут она, как бы не вышло неловко. Лейла перевернулась на другой бок, подумала, может, и вовсе отправляться в Радейжу не стоит. Она приехала так однажды жить в Дубай вслед за Джонни, чтобы не терять друг друга в этом большом мире, нашла там работу и приехала. Он бросил ее тогда в первый раз уже через пару месяцев. Но это же теперь Давид, ее Давид …

За окном стемнело. Лейла аккуратно сложила одежду Абесоль и опять надела комбинезон, только отрезала ножницами логотипы почты Хайфы. Вышла в гостиную. Там сидели шотландец с супругой, Боб и еще какая-то сухая, темнокожая женщина в ярких тканях, обмотанная ими буквально с головы до ног. Наряд напоминал и греческий хитон, и закрытое мусульманское платье, и индийское сари. Поверх ткани рябили ожерелья и браслеты из бисера и жемчуга, совсем как те, что покупала Лейла с утра. Кажется, именно у этой женщины.

– Нуба, – представила подругу хозяйка дома, – идти с тобой. Давно мечтает видеть Родезия и пробует там делать мена. – Абесоль теперь говорила медленней и тише.

– Она имеет в виду: попробует обменять в Радейже жемчуг из рыбьей чешуи на что-нибудь, – резко и немного раздраженно, с ощутимым шотландским акцентом поправил Малкольм, – извините за английский моей супруги.