Путешествия Лейлы

– Извините, мы просто очень устали, даже не представляете, чего натерпелись в пути, – откуда-то появились силы улыбаться, – я Лейла, а это моя подруга Нуба.

Тот учтиво кивнул и провел обеих в просторную гостиную. В проеме дальней стены был выложен камин из кирпича, а на стенах висели шкуры леопарда и других животных. Что-то смутно промелькнуло в голове: она уже это видела. Майкл жестом пригласил их сесть на диван, принес графин с водой, а чуть позже высокий железный чайник, молочник и поднос с печеньем.

Лейле было здесь на удивление хорошо. Появилось странное, знакомое только по отрывочным снам чувство – она дома. Да, именно это место, как и ощущения от него, возникали во сне уже много раз, только поймать такие воспоминания до сих пор не получалось. Гостиная утопала в теплых оттенках, была домашней, пусть ее огромные размеры, тяжелая мебель и шкуры животных на стенах делали обстановку избыточной, придавали вид музейного замка. Лейла заметила, что Нубе неуютно, та сжималась на краешке дивана, растерянно озираясь. Теперь уже Лейла старалась подбодрить улыбкой новую приятельницу.

После долгих часов под солнцем прохлада кружила голову, делала Лейлу легкой, невесомой. Немного она продержалась, строя глазки Нубе, а потом, по всей видимости, уснула. Потому что очнулась уже от теплых и знакомых прикосновений и низкого, такого настоящего голоса Давида:

– Ого-го, смотрите, кто тут у нас! Проснулась? – На Лейлу смотрели восторженные, необъятные глаза, такие же, как на детских фотографиях Давида, которые они часто смотрели потом вместе.

Лейла, продолжая плыть в морских волнах из сна, была уже и здесь, на диване в гостиной, рядом с другом. Не в силах сомкнуть губ и перестать улыбаться, повторяла:

– Давид, Давид …

Можно было теперь расслабиться, даже заплакать. Друг обнял, поцеловал Лейлу в макушку. Нуба и Майкл стояли в стороне и тихо умилялись на своем непонятном языке.

– Приехала, моя хорошая, – успокаивал Давид.

Он попросил Майкла выделить комнаты им с Нубой, чтобы отоспаться до ужина. Лейла не помнила, как прошла в комнату, такой была уставшей, но уснуть не могла. Вышла обратно в гостиную, попросила позвать Давида, и вместе они отправились к ближайшему озеру.

Там было дико и красиво. Несообразно большие листья самых разных форм: круги, овалы, толстые линии и зигзаги – росли и вдоль берега, и на другой стороне озера. Лейла поймала себя на мысли, что это не было искусственным, как в саду клиники, а веками зеленело и буйствовало само по себе, безо всяких шлангов и подпорок. Эта природа завораживала, погружала в странный и прекрасный мир настоящей жизни.

– Может, нам все-таки пожениться? – спросил Давид безо всяких предисловий. Страх прошел через Лейлу насквозь, что-то тоже очень настоящее.

– В смысле?

Разговор не клеился, любая попытка сказать что-то напоминала комедию положений, и скоро Лейла убежала в свою комнату. Отказалась от ужина и долго-долго плакала навзрыд. В ней, уже не таясь, прямо и честно разыгрывалось огромное по силе чувство. Оно обнажало все болезненное, нежное: было невыносимо страшно, никакой защиты, нечем прикрыться. Кто-то приходил и стучал в дверь комнаты, только на третий раз она открыла. На пороге стояла Нуба с тарелкой сэндвичей, улыбаясь беззубой улыбкой.

Глава 4

Спустя несколько месяцев Лейла с Давидом сидели на одном из еще незасеянных полей, накинув шкуры и бычьи хвосты поверх легкой одежды. Их и нескольких гостей-буров плотным кольцом окружили сотни темнокожих работников окрестных ферм, все в платьях, накидках и костюмах из двух видов одинаковой пестрой ткани. Лейла и Давид уже второй или третий час слушали, казалось, одну и ту же монотонную песню, что тянули по очереди совершенно разные люди. Нуба спросила вначале, можно ли гостям спеть несколько песен в честь друзей и родных невесты и жениха, только длилась каждая такая песня, как выяснилось, больше получаса.

Но деваться было уже некуда, это был день их свадьбы. Проплакав всю первую ночь на ферме, наутро Лейла решилась сказать «да» и ни минуты об этом не пожалела. Давид показал себя отличным хозяином – все в доме было по уму, оказался он и нежным, заботливым мужем. Свадьбу пришлось отложить на несколько месяцев, потому что Лейла не хотела венчаться по христианским традициям, а Давид – по мусульманским. Они ездили несколько раз к местным пастору и шейху за решением, но те так ничего и не придумали. Благо Нуба предложила провести все по традициям местных темнокожих племен и рьяно взялась за приготовления.