Путешествия на другую сторону света

Затем рыба наконец стала подниматься. Это были огромные серебристые создания. Я лениво лежал на воде у ближайшего к лагерю края озера, когда вдруг услышал позади себя крик, и 20 человек бросились по тропинке, размахивая гарпунами — длинными палками с пятью-шестью железными шипами на конце. Жрец отдал приказ начинать сбор рыбы. Мужчины образовали очередь и начали один за другим спускаться вниз к озеру. Воздух заполонили копья. Иногда полуотравленная рыба, пытаясь ускользнуть, яростно билась туда-сюда по поверхности воды. Некоторые рыбы были уже настолько бездыханны, что девушки могли схватить их за хвост. Ритуал предусматривал даже мельчайшие детали обращения с рыбой. Обычно фиджийский рыбак нанизывает свою добычу на леску, которая проходит через рот и жабры, но в этом случае обычай предписывал, чтобы рыбу нанизывали на веревку, проходящую через глаза, и все мужчины вооружились маленькими деревянными шампурами, чтобы унести их в таком виде. Через полчаса все закончилось. Я насчитал 113 больших серебряных рыб, похожих на огромную скумбрию, лежащих на берегу.

Вечером мы вернулись в Ломалому, и той ночью все лакомились авой (так называли рыбу). Мне она показалась восхитительной. Однако Джефф, который не участвовал в церемонии и был, возможно, настроен несколько предвзято, утверждал, что по текстуре она напоминает вату, а по вкусу — плохие яйца.

Практическая ценность ритуала была вполне очевидна. Подобная рыбалка могла быть успешной только в том случае, если множество людей объединят свои усилия, — и поэтому ее нужно было специально организовывать; и эта практика должна быть строго ограничена, поскольку, если проводить ее слишком часто, рыба может быть полностью истреблена. Самым удобным способом организации всего этого было превращение рыбалки в ритуал под управлением клана жрецов.

Перед отъездом из Сувы мы договорились, что небольшое торговое судно, регулярно заходящее на острова Лау, заберет нас из Ломаломы и отвезет на острова на юге. Но оно должно было прибыть только на следующей неделе. Дни, последовавшие за церемонией рыбалки, были одними из самых счастливых и приятных моментов за все время нашего путешествия по Тихому океану. Повседневная жизнь деревни, которая первоначально нарушилась и вышла из равновесия из-за нашего приезда, постепенно возвращалась в нормальное русло, по мере того как наше присутствие стало восприниматься как должное.

По утрам деревня просыпалась рано. В будние дни люди проводили время за совместной работой, которую определял предшествующим вечером туранга ни коро, вождь. Нужно было строить дома, ремонтировать сети или плести корзины. По субботам семьи работали на себя в своих огородах из маниока, батата или таро. По воскресеньям не работал никто.

Мы особенно сдружились с Тотойо, высоким мужчиной с волосатой грудью и неподходящим ему высоким голосом. В деревне у него была репутация одного из лучших ловцов рыбы гарпуном. Иногда мы плавали с ним на его каноэ и ныряли над рифами. Он был великолепным пловцом. Он нырял на 4,5 метра, преследуя рыбу, и оставался под водой по нескольку минут за раз.

И вот нам нужно было готовиться к отплытию с острова. По радио мы заказали шхуну, которая должна была прийти из Сувы и забрать нас. За ночь до ее прибытия мы провели большую церемонию кавы в нашем мбуре. Джефф, который уже полностью поправился, сидел рядом со мной, а Ману и Ситивени сидели по обе стороны от нас. На другом конце круга сидел мбули, его жена, Гола, вождь, Тупой Уильям, Тотойо, Мере, Офа и остальные наши друзья.

Ману с Мере и Офой на рифе после возвращения с рыбалки

После того как мы все выпили каву, я прошел по кругу и поставил перед каждым членом семьи мбули маленький подарок — ткань, духи, украшения и ножи, которые я купил в индийском магазине. Затем я произнес короткую речь, которую Ману переводил фразу за фразой. Я поблагодарил людей за их доброту к нам, гостеприимство и великодушное отношение, с которым они приняли нас в свою общину, и выразил сожаление от того, что мы уезжаем.

Когда я закончил, мбули начал говорить ответную речь. Он произнес лишь несколько предложений, когда неожиданно, вопреки всем обычаям, жена прервала его.

«Я должна говорить. Не грустите, Тавита и Геффери, — сказала она, и слезы текли у нее по щекам, — ибо вы никогда не сможете покинуть Ломалому. Теперь вы — члены нашей семьи, а мы — члены вашей. Куда бы вы ни поехали, частичка Ломаломы всегда будет с вами. А что касается нас, то мы вас не забудем. Когда бы вы ни вернулись сюда, этот мбуре ваш, вы можете жить в нем столько, сколько захотите, и мы всегда будем готовы снова приветствовать вас в вашем втором доме».

Слушая ее, я ей верил. Я верю ей до сих пор.

На следующий день на западе на горизонте появилось крошечное пятнышко. Тотойо немедленно объявил, что это «Мароро», корабль, который наняли по радио. Он был едва различим, но по направлению пути, времени появления и новостям о кораблях, которые он ежедневно подслушивал по ревущему радио Тупого Уильяма, он был уверен, что это именно наш корабль.