Путешествия на другую сторону света

По сути, ритуал состоит в оммаже аристократа в присутствии всей знати Тонга, сидящей в большом кругу. Первым делом от имени дворянина его подданные преподносят королеве тщательно продуманные и необычайно щедрые дары. Затем они смешивают каву и подают ее величеству и всем членам круга. Порядок, согласно которому людям подносят напиток, и их место в круге кавы определяется их происхождением. Но когда собирается знать со всех островов группы, определение старшинства и относительного ранга бывает очень сложным, поскольку знатность передается как по мужской, так и по женской линии. Положение еще больше запутывают временные ненаследуемые должности, пожалованные королевой. Но недопущение ошибок чрезвычайно важно, потому что в круге кавы относительные ранги видны всем, и со временем важные вопросы протокола могут быть решены со ссылкой на последнюю церемонию. Именно по этой причине королева пожелала, чтобы весь ритуал был записан на пленку.

Чем больше мы об этом слышали, тем больше понимали, что съемки будут гораздо более сложной задачей, чем я себе представлял. Сама церемония продлится более четырех часов. Круг кавы будет достигать сотни метров в ширину, и нам можно будет входить в круг только в самом начале церемонии. Более того, во время самых важных и священных моментов нам не следует и думать о том, чтобы перемещаться даже за пределами круга, поскольку мы, без сомнения, глубоко оскорбим некоторых старших вождей, которые и так относились ко всему этому замыслу с подозрением. Несмотря на ограничение в передвижениях, крайне важно было сделать детальные приближенные снимки происходящего по обеим сторонам круга и делать записи на протяжении всей церемонии.

Чтобы достичь этого, нам нужно было тщательно продумать, где разместить камеры и микрофоны, когда нужно спешно переместиться на новые позиции и, когда одновременно происходит несколько вещей, какие действия нужно снимать, а какие — пропускать. Более того, чтобы претворить эти планы в жизнь, нужно было, чтобы мы могли отслеживать каждую изощренную деталь четырехчасовой церемонии, которая будет проводиться на языке, на котором мы до сих пор не знали ни слова.

Джим и Элизабет Спиллиус и Веехала приложили все усилия, чтобы объяснить нам все это. Но перед ними стояла чрезвычайно трудная задача. Вся церемония, по сути, была мозаикой, за каждую часть которой отвечал один вельможа или должностное лицо, наделенное полномочиями по ее протоколу. В результате даже Веехала, каким бы он ни был увлеченным исследователем ритуалов Тонга, не мог дать точного описания всего ритуала. Однако для решения этих вопросов была еще высшая инстанция — сама королева, и после каждой из наших продолжительных встреч Веехала возвращался во дворец и искал аудиенции у королевы, чтобы получить ответы на длинный список вопросов.

Веехала великолепно справился с этими сложными проблемами. Это был молодой человек, низкий и тучный, обладавший, к счастью, чрезвычайно развитым чувством юмора. Его смех был незабываемым. Все начиналось с хихиканья, которое постепенно усиливалось, пока не начинало сотрясаться все его тело. Затем, когда ему не хватало дыхания и он был вынужден вдохнуть, оно сменялось поразительным визгом фальцетом.

Как и почти все остальные, обычно он носил национальное тонганское платье — туго завязанную на шее тунику, вала, простую юбку, похожую на фиджийскую сулу, а вокруг талии — таовалу, большую, плетенную из листьев пандана рогожу, привязанную длинной веревкой. Таовалы сильно отличаются по размеру и качеству в зависимости от назначения. Для важной церемонии могут надевать драгоценную реликвию — очень старую, темно-коричневого цвета, столь же тонко сплетенную и такую же гибкую, как хлопок. На похоронах была уместна грубая, изношенная и небрежно сплетенная рогожа. Я подозреваю, что у Веехалы было столько же рогож, сколько и галстуков у элегантно одевающегося англичанина, но обычно он появлялся в сравнительно новых жестких рогожах, которые тянулись от середины груди ниже колен. Когда ты сидишь на земле со скрещенными ногами, такая таовала, несомненно, чрезвычайно полезна, являясь для своего носителя подушкой, на которой он может сидеть, а также большим карманом перед грудью, где можно хранить сигареты, тетради и карандаши. Но когда Веехале нужно было сидеть на стуле возле стола, она была для него скорее помехой. Поэтому, когда мы узнали его получше, мы обнаружили, что он иногда снимал ее. Он не развязывал веревочный пояс и не раскручивал всю рогожу, а делал глубокий вдох, так что рогожа соскальзывала на землю, и тогда, собирая свою валу вокруг колен, он выходил из нее, оставляя пустую накидку стоять на полу.

Веехала стал одним из самых наших ближайших тонганских друзей. Он ежедневно на протяжении нескольких часов рассказывал нам легенды и историю Тонга. Он также был знатоком музыки и танцев острова, а также известным исполнителем на тонганской носовой флейте.