Путешествия на другую сторону света

Время нашего отъезда теперь стремительно приближалось. Последние дни мы бродили по деревням и побережью, пытаясь заснять элементы магии этого острова, которые захватили меня и Джеффа. Это казалось невозможным. Чем больше мы снимали качающиеся пальмы, сверкающую лагуну и тростниковые хижины, тем больше понимали, что особенностью Тонга был не сам остров, поскольку мы снимали и другие, более живописные и прекрасные острова, а его люди. Они были трудолюбивыми, преданными своей королеве и привязанными к церкви, но их главной чертой была удовлетворенность жизнью. В покое их лица всегда расслаблялись в улыбке, что являло резкий контраст с морщинистыми лбами и сжатыми губами, характерными для жителей Новых Гебрид. Но счастье и удовлетворение нелегко запечатлеть на целлулоидной пленке.

Однажды вечером мы вернулись домой поздно, уставшие от съемок под палящим солнцем перед выбоинами в Хуме. Войдя в переднюю дверь, я на мгновение подумал, что мы пришли не в тот дом, потому что наша гостиная была неузнаваема. На стенах и поперек окон висели цепочки из цветков гибискуса. Огромная кипа веток канны заполняла один угол, а покрытый циновками пол был расчищен, за исключением сдвинутого в сторону стола, на котором лежали ананасы, бананы, арбузы и жареные куры. Пока я стоял в дверном проеме, запыленный и изумленный, с кухни вышел молодой человек из дворца, одетый в ярко окрашенную валу, с цветком за ухом.

«Ее величество понимает, что у вас был тяжелый рабочий день, — сказал он. — Поэтому она решила, что вы должны устроить праздник».

Позади я услышал легко узнаваемый смех. Я повернулся и увидел Веехалу. Из комнаты перед входом звучала музыка гитар, а ряд дворцовых танцовщиц, в юбках из травы и гирляндах, с пением выдвигался из кухни. Веехала протолкнул нас через дверь. Ваэа уже был там, и в следующие несколько минут пришли многие другие наши тонганские друзья. Вскоре все уже пели, танцевали и смеялись. Веселье закончилось только в два часа ночи.

Нашли ли мы жителей рая? Немногие европейцы, которых мы встретили в Нукуалофе, согласились бы с этим. Для них остров был тихой заводью, где никогда ничего не происходит, и им было скучно. Корабли заходили сюда через большие интервалы, так что в немногих островных магазинах вы не всегда могли найти именно то, что хотели, а почта из внешнего мира часто нестерпимо задерживалась. Но возможно, их реакция была понятна, поскольку они приехали на Тонга, чтобы заниматься делами, чуждыми жизни острова, — электричеством, телефонной связью, инженерией и торговлей — и были узниками своих собственных профессий, пытаясь работать так, как будто они были частью индустриального общества, но на самом деле живя среди людей, которым время, графики, гроссбухи и двойная бухгалтерия казались наименее важными вещами в мире.

Но я подозреваю, что самим тонганцам их остров казался ближе всего к раю из всех мест на земле. Он был очень плодородным; в лагуне всегда водилась рыба; у каждого был свой участок земли, и он никогда не голодал. Жизнь была, без сомнения, чрезвычайно хороша. Цветы были красивыми, еда — вкусной, девушки — прекрасными, музыка — притягательной. Днем они работали, но обязанности не были настолько изнурительными, чтобы не оставалось времени на отдых и удовольствия.

Возможно, если бы я остался здесь дольше, как и другие европейцы на острове, я бы начал испытывать недовольство. Я жаждал узнать это.

Книга вторая. «Зооквест» на Мадагаскар

10. Остров-чердак

На карте мира остров Мадагаскар кажется не больше крошечной незначительной щепки, отколовшейся от восточного бока Африки. На самом деле он огромный. Остров простирается на тысячу километров в длину и занимает площадь в четыре раза большую, чем Англия и Уэльс. Более того, животными, растениями и людьми он практически так же сильно отличается от Африки, как и Австралия, расположенная в более чем шести тысячах километрах от него.

Мы с Джеффом Маллиганом прилетели на него из Найроби. Мы покинули берег неподалеку от Занзибара и начали перелет через сверкающий голубой Мозамбикский пролив, отделяющий нас от Мадагаскара. Пока мы с гудением висели в небе, впереди возникли и медленно поползли к нам небольшие пирамиды Коморских островов, окруженные прибоем. Они прошли под нашим левым бортом и исчезли позади. Тогда, менее чем через два часа после вылета из Африки, на подернутом дымкой горизонте начал вырисовываться Мадагаскар. Мы приближались к новому миру. Нигде в его лесах и равнинах мы не найдем ни одного существа, которыми кишат саванны Кении, — ни обезьян, ни антилоп, ни слонов, ни крупных хищников прерий. За короткое время, которое потребовалось нам для этого перелета, мы вернулись на 50 миллионов лет эволюции назад. Мы вступали в один из чуланов природы, место, где древние устаревшие формы жизни, исчезнувшие в других частях света, все еще выживают в изоляции.