Путешествия на другую сторону света

М Полиан сделал еще больше, чем сказал. Через несколько дней он дал нам возможность нанять «лендровер», предоставил нам разрешения на въезд во многие лесные заповедники в отдаленных частях острова и представил нас Жоржу Рандианасоло, молодому малагасийцу из лаборатории, который по работе путешествовал по всему острову в поисках птиц и насекомых для коллекций Научного института. Это был низкорослый худощавый мужчина с тонкими жилистыми ногами, который на первый взгляд казался хрупким, но впоследствии проявлял чрезвычайную выносливость. Его глаза засияли от восторга, когда мы поведали ему о своих планах. Разумеется, он так же горел желанием поскорее отправиться в путь, как и мы.

11. Сифаки и гигантские птицы

Три дня спустя мы на своем «лендровере» ехали по дороге из щебня. Мы отправились в путь. Когда мы мчались вниз по открытой дороге и пели во все горло, мы только и думали о волнениях и открытиях, которые ждут нас впереди.

Через час отвалился генератор двигателя. Джефф закрепил его с помощью болта из шасси, и вскоре мы продолжили свой путь. Тем не менее машина впервые показала свои капризы, предугадавшие ее будущее поведение: примерно за неделю она стала чрезвычайно упрямой и пугающе хрупкой. Болт, с помощью которого мы закрепили генератор, стал лишь первой деталью, которая перекочевала из кузова во внутренние части двигателя, чтобы выполнять функции, которые и не снились ни одному здравомыслящему инженеру-механику. Если бы мы знали все это, возможно, мы вернулись бы в Тананариве за другой машиной, но, учитывая нашу эйфорию, временная потеря генератора казалась пустяковой заминкой. Мы продолжили путь на юг и радостно пели как ни в чем не бывало.

В тот день мы проехали почти 500 километров по холмам, которые образуют хребет Мадагаскара. Дороги были почти пустыми, если не считать сельских такси (taxis-brousse) — маленьких ветхих перегруженных маршруток, которые, трясясь, мчались между деревнями, подбирая на обочине тех, кто подавал знак водителю. Хотя они всегда были так переполнены, что из окон торчали руки, ноги и головы, мы ни разу не видели, чтобы они отказывались брать пассажиров. В ожидании их люди сидели на свертках или коробках у обочин за километры от ближайших поселений, завернувшись в свои белые накидки. Будь у нас в машине место, мы могли бы успешно зарабатывать перевозкой пассажиров из деревни в деревню, но кузов нашего грузовика был почти до потолка забит вещами и оборудованием, и казалось невероятным, что кто-нибудь протиснулся бы внутрь. Пока мы не увидели одну маршрутку, которая была так перегружена, что ее задняя часть просела до земли со сломанной осью. Именно тогда мы поняли, что на самом деле у нас есть место для двух корзин цыплят, трех мужчин, маленького мальчика и дамы, которая, по самым скромным подсчетам, весила по меньшей мере 16 стоунов [9]. День уже клонился к концу, когда мы высадили наших пассажиров вскоре после наступления темноты в городе Амбалавау. Эта ночь ознаменовала конец легкой езды.

На следующий день, продолжая двигаться на юг, мы ехали по пыльной ребристой тропе с колдобинами. От тряски наши зубы чуть не повыскакивали, любые разговоры были практически невозможными, а генератор трижды отваливался.

Пейзаж, однако, чрезвычайно впечатлял. По обе стороны дороги высились голые скалы, травянистые склоны у их подножий были усыпаны серыми валунами размером с дома. Их вершины напоминали то деревенские караваи [10], то половинки куполов, то гигантские зубчатые стены крепости. Жорж называл нам их имена. По его словам, вершины многих из них были святыми местами, в которых хоронили умерших. Однажды во время войны в одной квадратной глыбе укрылось целое племя, которое морили голодом, пока оно не покорилось, а затем было истреблено: их живыми сбросили с 300-метрового обрыва.

Деревьев было немного, поскольку за века малагасийцы вырубили на острове большинство лесов, а эрозия почвы оголила под ней скалы, выступавшие над неглубоким слоем земли, словно кости истощенного животного. Последние несколько десятилетий энергично пытаются заново засадить опустошенную землю, но состав почв настолько изменился, что местные деревья больше не могли на них расти. Так что лесничим пришлось сажать вместо них побеги эвкалипта, привезенные из Австралии. Только они могут расти на истощенной почве, но их однородные ряды — лишь жалкое подобие богатого и разнообразного малагасийского леса.

Горы в центральной части Мадагаскара

На третий день нашей поездки на юг исчезли даже посадки эвкалипта: мы въезжали в неплодородный южный регион, на иссушенных песках которого могут выжить лишь самые приспособленные пустынные растения.