Путешествия на другую сторону света

На самолете, который вез нас в Австралию, мы были единственными, кто собирался остановиться в Дарвине. Для остальных наших попутчиков это место было просто раздражающим перерывом на произвольном отрезке времени, который авиакомпания обозначила как время сна. Когда все мы заковыляли из самолета, по меркам Дарвина, было четыре часа утра, но для нас время не поддавалось определению, поскольку наручные часы переводились на протяжении предшествующих 36 часов. С сонными глазами мы подчинились странному катехизису таможни, который в это время в пустынном аэропорту казался еще более бессмысленным, чем обычно. Есть ли у нас с собой насекомые на каком-либо этапе развития? Зачем мы приехали в Австралию? Ввозим ли мы какое-нибудь огнестрельное оружие или попоны для лошадей? Есть ли у нас список номеров всех объективов наших камер? Большая часть наших попутчиков, заполнив анкеты, переместилась в часть аэропорта, печально известную во всем мире как транзитный зал. Для них Дарвин был просто черным ходом на континент, крупные города которого все еще находились на расстоянии более чем трех тысяч километров. Для нас он был самым большим городом, который нам предстоит увидеть за все время, которое мы проведем в Австралии, — по крайней мере, во время этой поездки.

Со мной снова был Чарльз Лагус. Мы были вместе в Дарвине пятью годами ранее, по пути на съемки райских птиц в Новой Гвинее. На этот раз мы преследовали совсем другую цель. Хотя мы надеялись, что будем снимать птиц и животных Северной территории, наш замысел был шире. Мы хотели сделать несколько фильмов, которые дали бы всеобъемлющую картину Северной территории — ее людей, ее ландшафта, а также живущих здесь животных. Впервые в подобном путешествии у нас был еще один компаньон. Боб Сандерс поехал с нами в качестве звукооператора. Это была его первая поездка за пределы Европы. Он огляделся вокруг на удручающе пустой аэропорт.

«Ну, — сказал он с энтузиазмом, который казался практически неприличным посреди такого упадка. — С чего начнем?»

Дарвин, расположенный на северной окраине Австралии, — одинокий город. С 1836 года, когда он получил свое название, он был портом для ловцов жемчуга, центром, куда стекались слитки во время золотой лихорадки 80-х и 90-х годов, стоянкой для нефтяных танкеров, связующим звеном между Трансконтинентальной телеграфной линией, которая протянулась сюда в 1872 году, и подводными кабелями, доставляющими сообщения в Лондон. Но ни одно из этих оправданий не было убедительным поводом существования города.

Город населен выходцами со всего мира. Китайские семьи, чьи прародители приехали сюда работать на золотых приисках, теперь управляют несколькими магазинами. Новоприбывшие итальянцы и выходцы из Вены перебрались сюда из Сиднея, чтобы открыть рестораны и подавать шницели и равиоли, которые были откровением для австралийских бушменов, выросших на пресных лепешках дампер, испеченных в золе, и рагу из кенгурятины. На почте вы встретите кокни [17] и новозеландцев, одного мужчину из Бирмингема и другого из Брисбена. Лишь немногие, похоже, связаны с жестокой пустыней, которая начинается прямо за главной улицей. Иногда можно услышать, как мужчина в пабе говорит о золотоносных жилах или уединенной урановой шахте. Несколько аборигенов в ярких свитерах отдыхают рядом с кинотеатрами, попивая прохладительные напитки через соломинку. А иногда высокий скотовод в ковбойской шляпе и шпорах шагает по улице среди щеголеватых банковских клерков.

В баре самой элегантной гостиницы в Дарвине мы встретились с самым напыщенным из этих первопроходцев глуши. Это был человек с красным лицом, в свойственной жителям буша экстравагантной манере одетый в красный платок, завязанный на шее поверх клетчатой рубашки, обтягивающие поношенные бриджи и ботинки для верховой езды. Нас троих представил Даг Мюир, владелец местной чартерной авиакомпании, которого мы уже знали.

«Это Алан Стюарт, — сказал он, — и, если вы, парни, хотите увидеть дикую природу в буше, он тот, кто вам нужен».

Мы пожали друг другу руки, почувствовав себя по сравнению с нашими двумя загорелыми товарищами перегревшимися и нездорово бледными. Я объяснил, что мы надеемся, помимо прочего, снимать животных.

«Вы у меня будете в нужном месте, в моем доме, — сказал Алан. — Утки, гуси, кенгуру, баррамунди длиной с вашу руку, крокодилы, все, что захотите». Он осушил свой стакан пива и причмокнул. «Этот пошел ко дну, даже не прикоснувшись к стенкам».

Даг понял намек. «Я угощаю, — сказал он. — Вы, парни, можете облегчить карманы во время следующей смены». Он собрал пустые стаканы и пошел в бар.

«Но имейте в виду, — продолжил Алан, — когда будете снимать, вам придется остерегаться буйволов. Они могут быть немного с приветом. Спросите Дага об отце».