Путешествия на другую сторону света

Мы наблюдали за этой семьей день за днем больше недели и со временем мы узнали их распорядок. Мишель был абсолютно прав. Они действительно были существами, верными привычкам. Каждую ночь они спали на одном и том же дереве. Вскоре после рассвета они уходили, неторопливо карабкаясь по веткам к тому месту, где мы их увидели впервые. Там они ели. Они пели практически в одно и то же время каждый день — около пяти часов, вскоре после восхода солнца, и в середине утра между 10 и 11 часами. К полудню они переходили через ручей, и мы теряли их из виду. Но днем, около четырех часов дня, они снова пели на противоположной стороне долины, и, пойдя по другой дороге через лес, мы могли снова их застать за вечерним ужином. С наступлением вечера они снова возвращались на дерево, где спали.

Мы узнали характер каждого члена семьи. Старый самец отличался степенностью и был, пожалуй, типичным флегматиком. Он часто сидел на ветке спиной к стволу, а его длинные ноги были комично вытянуты в позе, напоминающей человеческую. Хотя он мог прыгать на большие расстояния, когда был встревожен, он обычно карабкался с одной ветки на другую. Однако он никогда не использовал свои руки так, как это делают обезьяны, — раскачиваясь и перекидываясь с ветки на ветку, — и в качестве акробата он не мог сравниться, скажем, с гиббоном.

Молодые особи были очень любвеобильной парой и каждый день часами ласкали и облизывали друг друга. Поза, в которой они упражнялись в нежностях, — с согнутыми коленями на тонкой горизонтальной ветке — казалась очень опасной. Они напомнили мне пару умелых цирковых акробатов, беззаботно разыгрывающих эпизоды своей повседневной жизни на высоко натянутой проволоке. Но индри не нужны были балансиры или сетка для страховки. У них настолько большие ноги, что средним и большим пальцами они полностью обхватывали ветку, на которой сидели, и их захват был настолько крепким и устойчивым, что им не нужно было держаться за что-то руками. Однако они были довольно пугливыми и нервными. Их тревожил любой неожиданный шум, будь то от нас или от другого лесного существа. Пара черных попугаев, летающих над ними с хриплым воплем, заставляла их с тревогой поднимать головы. Однажды они сидели лицом друг к другу, и самец нежно облизывал мех на шее у самки, когда большая голубая коуа, мадагаскарская кукушка, взлетела на одну из лиан и начала кряхтеть своим грубым громким стаккато. Самка тут же заволновалась и выпрямилась, крутя головой и пытаясь определить, что за создание издает этот тревожный шум. Менее взволнованный самец тоже посмотрел вниз, а затем попробовал восстановить свое любящее облизывание. Но самка оставалась напряженной и нервной, поэтому самец взялся за ветку над головой и аккуратно перевернулся, сев позади своей пары. Затем он положил свои длинные ноги по сторонам от нее, как будто чтобы подстраховать ее. Она снова наклонила свою длинную шею и вознаградила его, облизнув его подбородок.

Самка индри и ее малыш

Четвертого члена семейной группы, старую самку, мы видели редко. Похоже, она обитала только в самой густой листве. Вероятно, у нее были веские причины для этого. Причину мы установили лишь через несколько дней внимательных наблюдений. На спине у нее был маленький, прижавшийся к ней детеныш с черной мордой, озорными волосатыми ушами и яркими глазами. Ростом был не больше 30 сантиметров. Иногда он ездил у нее на спине, иногда перебирался вперед, чтобы сосать соски своей матери. Она вела себя с ним с очаровательной нежностью, время от времени мягко облизывая его.

Наши подробные знания о повседневной жизни семьи значительно облегчили съемки. Мы фотографировали, как они едят, дремлют и ласкают друг друга, но одного снимка нам не хватало. У нас никак не получалось как следует снять индри в прыжке. Когда они наконец-то начинали двигаться, они всегда прыгали в противоположную от нас сторону. Чтобы получить нужный кадр, нам нужно было придумать новый подход. Мы знали, на каком дереве они обедали, где пели во второй половине дня. Мы поняли, что для того, чтобы попасть из одного места в другое, им придется пересечь широкую дорогу, ведущую от рыбных прудов. Только в одном месте она была достаточно узкой, чтобы индри могли комфортно ее перепрыгнуть. Простой расчет показал, что они должны сделать переход между тремя и четырьмя часами дня. Поэтому в половине третьего мы с Джеффом установили камеры немного западнее деревьев, которые, как мы рассудили, они будут использовать, так что солнце было у нас за спиной. Мы ждали.