Путешествия в тропики за самоцветами

Нужно сказать, что кристалл рубина в кристаллическом известняке был вполне ювелирного качества, по выделить его из образца неповрежденным можно было разве только растворив известняк в кислоте. Хотя стоимость самоцвета несомненно оправдала бы такую сложную операцию, по насколько приятней было видеть целый образец, в котором яркий кристалл рубина в массе мрамора светился, как маленький красный фонарик.

В связи с пашей финансовой несостоятельностью было немного неловко просить хозяев тяжелых сумок показать свои сокровища, по пропустить такой случай было бы непростительно. И вот на одном из столиков в окружении горшков с багрянолистной поинсеттией возникает миниатюрная выставка: на светлых мешочках лежат искусно отбитые преимущественно белые образцы кристаллического известняка с яркими красными и синими вкрапленниками прозрачных и полупрозрачных кристалликов. Вот плоский зернистый образец с россыпью мелких синих кристаллов. Сапфирчики! Вооружаюсь лупой и внимательно рассматриваю отдельные кристаллики с ярко отсвечивающими гранями. Ба! Да это же совсем не сапфиры, а шпинель! Ее правильные октаэдрические кристаллы, ограниченные треугольными гранями, почти прозрачны. Шпинель бывает также красной, зеленой и даже желтой. А вот, кажется, в соседнем образце цепочка довольно крупных розово-красных кристаллов шпинели вытянулась вдоль трещинки в известняке. Да, такому образцу позавидовал бы любой музей! Но где же сапфир? Большинство кристаллов в образцах красные. Это рубины или шпинель. Все осмотренные до сих пор вкрапленники синего и голубого цвета тоже оказались шпинелью. Но вот, наконец, в руки попадает образец с удлиненным полупрозрачным синевато-голубым кристаллом. В средней части он утолщен и по форме напоминает бочонок. Конечно, это сапфир, хотя не очень уж качественный. И сидит он не в известняке, а в чем-то более рыхлом и выветрелом. После осмотра с помощью лупы все становится ясным. Кристалл сапфира заключен в частично измененном под влиянием выветривания полевом шпате. Исходя из всех минералогических канонов, тут ему и положено быть.

Мы долго еще перебираем образцы, любуясь совершенством форм кристаллов и чистотой ярких красок. «Где же вы надеетесь продать ваш дорогой товар, ведь на него нужен специальный покупатель?» — спрашиваю хозяев, аккуратно укладывающих в сумки свое каменное богатство. «Сейчас это не так уж трудно. В больших городах — Рангуне и особенно в Бангкоке — всегда много приезжих любителей, способных заплатить хорошую цепу, а уж перекупщиков хоть отбавляй, — отвечают они. — Главная проблема — довезти товар. По дороге возможны происшествия. Много вооруженных бандитов, нужно быть очень осторожными и ко всему готовыми».

Торговцы прощаются со всеми на террасе и исчезают среди цветущих кустов, окружающих бунгало. Повезло же нам. Мы и мечтать не могли увидеть такие образцы непосредственно на разработках. Ведь хорошие кристаллы попадаются очень редко. Иначе не были бы они такими дорогими.

Вот мы, наконец, и в маршруте. «Лендровер» вырулил на водораздел и перед глазами предстала вереница сочно-зеленых хребтов и пушистых холмов, покрытых яркой кудрявой зеленью. Их как бы рассекали глубокие долины с бескрайними рисовыми полями на искусно нарезанных террасами склонах. Над местностью доминировала пирамидальная вершина горы Таунгмет, возвышавшаяся километрах в двадцати прямо на север от пас. От пее в сторону долины Могок отходили зеленые хребты, между которыми скрывались глубокие темные ущелья. Гора Таунгмет казалась очень высокой и было странно узнать, что возвышается она над уровнем моря всего на 2260 м. Интересно, что в районе Могок тропические джунгли как бы смыкаются с южными лесами горных склонов и здесь на высоте 1000–1500 м над уровнем моря можно встретить наряду с ценимым корабелами тропическим тиком знакомые нам каштан, дуб и даже сосну.

Внизу перед нами километров на пять-шесть простиралась долина Могок — центр добычи самоцветов, только понаслышке известный геологам и любителям цветного камня. Чуть к востоку вдалеке в сизой дымке рядами выстроились группы маленьких домиков, формировавших довольно крупный поселок, вытянувшийся вдоль долины. Это был Могок — древний горняцкий городок с населением около 300 тыс. человек. В нем процветает кустарная обработка самоцветов, хотя хорошие камни, как правило, шлифуют и гранят где-нибудь в другом месте: в Бангкоке, Гонконге, Сингапуре или Рангуне. Все равно хорошо бы познакомиться с работой могокских мастеров-гранильщиков. Но программа маршрута диктует свои жесткие условия времени. Вряд ли нам удастся сегодня заехать в Могок. Отсюда сверху, с водораздела, было видно, что дно долины почти сплошь изрыто. Все это очень напоминало долину с россыпями самоцветов близ Ратнапуры на Шри-Лапке. И между нагромождениями чего-то сыпучего и издалека трудно различимого словно муравьи сновали люди. Мы начали спускаться по дороге вдоль рисовых полей и зарослей бананов, увешанных гроздьями почти спелых плодов.