Путешествия в тропики за самоцветами

Неожиданно разговор о гранитах получил интересное развитие. Пожилой старатель, вспоминая о времени, когда он работал в горе, сообщил нам, что в районе Кьяук-син горщики специально искали участки, где в обрывах известняки пересекаются жилами гранитов. Последние обычно подвергнуты выветриванию гораздо сильнее, чем известняки. И вот горщики, используя полуразрушенную жилу гранита, по узким порам проникали в глубь обрыва в надежде найти в известняке на границе с гранитом драгоценные кристаллы рубина или сапфира. Как всегда, пришлось удивляться наблюдательности народных умельцев-старателей, исключительно точно подмечающих самые главные геологические черты в распространении полезного ископаемого, которые они ищут и добывают.

«А вот, как бы нам посмотреть такие разработки», — обратились мы с вопросом к нашим собеседникам. После непродолжительного, по весьма оживленного обсуждения мы получили ответ, что этот метод добычи самоцветов (его здесь называют «лудвинс») сейчас особенно широко по ряду причин не применяется, но если пройти километров пять — восемь в сторону поселков Луды и Кьятнина, то можно встретить отдельные участки, где рубины и сапфиры добываются в выработках, прорытых в известняковых обрывах, в которых были найдены или подозревались гнезда-байоны, содержащие самоцветы.

Дорога на Луду оказалась довольно сносной, и, если бы не глубокие колеи от местных повозок типа арб, ее можно было бы назвать вполне удовлетворительной. К сожалению, двигаться нам пришлось на свой страх и риск, так как найти в этих условиях проводника было невозможно. Кто захочет оторваться на несколько часов от старательского промысла и, может быть, таким образом упустить свою фортуну? Конечно, без соответствующего вознаграждения — никто. А платить нам было печем, а потому о проводнике вопрос и не возникал.

Между тем дорога вилась между живописных рисовых полей и рощ бананов, иногда углубляясь в кущи бамбука, зеленые стволы которого, увенчанные ажурными метелками листьев, живо напоминали о традиционной китайской живописи, очень тонко передающей поэтический облик бамбуковых побегов, зеленеющих на фоне голубого южного неба. Кое-где в стороне от дороги виднелись белые скальные выступы кристаллического известняка, некоторые из них были отмечены остатками прежних закопушек и даже небольшими пещерками, явно прорытыми с целью разведки на самоцветы. Мы, однако, не останавливались, берегли время. Проехали и небольшой рудничок ранее не встреченного типа. Это был крутой, сложенный наносами борт долины, на который сверху была отведена вода, стекавшая по обрыву и использовавшаяся для промывки встречаемых при его размыве продуктивных прослоек — байонов. К сожалению, по оставшимся неясным причинам руководители нашей поездки на эти копи, которые они называли «хмяус», заезжать не захотели, и, ограничившись обзором издали, мы проехали дальше.

Наконец, наша машина взобралась на известковое плато. Заросли бамбука кончились. Предгорные холмы, между которых катился наш «лендровер», невдалеке сменились поросшими лесом горными хребтами. Дорога разветвлялась, а мы не знали, куда ехать. После краткого обсуждения с помощью карты выбрали дорогу, которая вела ближе к горам. И оказались правы.